Думаю, вам удивительно слышать, что такое происходит в заповеднике. Я не говорю, что моллюски бросаются под колеса проезжающих машин. Но все же Грейт-Смоки-Маунтинс скоро потеряет большинство моллюсков. Управление по национальным заповедникам вообще имеет тенденцию оставлять все умирать. Самым ярким примером может служить национальный парк «Брайс-Каньон», во всяком случае, его пример самый увлекательный. Он был основан в 1923 году, и меньше чем за полвека под чутким руководством управления в парке вымерло семь видов млекопитающих – белохвостые зайцы, луговые собачки, вилороги, белки-летяги, бобры, красные лисицы и пятнистые скунсы. Что сказать? Вполне достойный результат.

Неподалеку от того места, где мы шли, в 1957 году управление парка решило «обустроить» для радужной форели приток реки Литл-Теннесси Абрамс Крик.

С этой целью биологи высыпали непомерное количество яда ротенона в устье реки. Уже через пару часов десятки тысяч мертвых рыб, как осенние листья, плавали на поверхности воды. Ах, какая отрада для дипломированных натуралистов! В числе 31 вида уничтоженных рыб находился дымчатый каменный сомик, которого никто из ученых раньше не видел. Таким экстравагантным образом биологи из Управления по заповедникам смогли сразу открыть и истребить неизвестный ранее вид рыбы (в 1980 году другая колония дымчатых каменных сомиков была найдена в ближайшей реке).

Нужно заметить, что это произошло сорок лет назад, и, пожалуй, такое безрассудство сложно представить в наши просвещенные времена. Сейчас Управление по заповедникам использует более искусные подходы для сохранения дикой природы, а именно – забвение. Меньше трех процентов от своего бюджета оно тратит на исследования, именно поэтому никто не знает точно, сколько вымерло моллюсков, и даже не знает причин их исчезновения.

Куда бы вы ни посмотрели – в восточных лесах деревья вымирают в безумных масштабах. В Грейт-Смоки-Маунтинс более 90 % пихт Фрейзера – величественных деревьев, редких для южных высот Аппалачи – болеют или умирают от воздействия кислотных дождей и насекомых под названием живичные мохнатые хермесы. Если спросить у руководства, что они с этим делают, то вы услышите: «Мы тщательно следим за данной проблемой». Что означает: «Мы наблюдаем, как они умирают».

Возьмем, к примеру, травянистые вершины – поляны без деревьев на вершине гор площадью до ста квадратных километров, что является удивительной редкостью для Южных Аппалачей. Никто не знает, почему они здесь находятся и как давно появились, не знает даже о том, почему они появляются на одних вершинах, а на других нет. Некоторые полагают, что они являются природными объектами, вызванными пожарами; другие же считают, что они появились антропогенным путем, с целью подготовки территории для пастбищ летом. Точно известно только то, что они располагаются в центре Грейт-Смоки-Маунтинс. Представьте, вы взбираетесь четыре часа по холодному, темному лесу и наконец выходите на открытую солнечную площадку под голубым небом с возможностью все рассмотреть, и это ощущение невозможно забыть. Их особенности на этом не заканчиваются. По мнению известного натуралиста Хайрама Роджерса, травянистые растения составляют лишь 0,015 % от территории этого края, однако 29 % растительного мира долины сосредоточено именно здесь. Бесчисленное количество лет травянистые вершины использовались индейцами, а затем европейскими поселенцами в качестве летних пастбищ для скота. А сейчас, когда выгул скота оказался под запретом, а руководство парка просиживает штаны, боярышник и ежевика уверенно заполняют горные высоты. Через два десятка лет здесь, возможно, не будет и следа травянистых вершин. Девяносто видов растений уже исчезли с полян с тех пор, как парк был открыт. Считается, что не менее 25 видов растений будут утрачены в ближайшие годы.

И что самое ужасное, так это то, что не существует никакого плана по их сохранению.

После того что вы только что здесь прочли, вы можете подумать, что я не очень люблю сотрудников заповедника, но это не совсем так. Мне ни разу не встретился лесник, который бы не помог нам или не был бы поглощен своей работой. Впрочем, я видел не так много этих лесников, так как большинство из них давно уволились со своей работы, но те, с кем мне пришлось общаться, были вполне нормальными. Нет, проблема не в персонале, а в самом руководстве парка. Многие его защищают, говоря, что управлению урезали бюджет, и это правда. С учетом инфляции бюджет уменьшился на 200 млн долларов по сравнению с суммой, выделявшейся десять лет назад. В результате, несмотря на то, что число посетителей парка возросло с 207 млн в 1983 году до 300 млн на сегодняшний день, кемпинги и краеведческие центры закрыты, количество смотрителей урезано, необходимое обслуживание сократилось до смехотворного уровня. К 1997 году невыполненная работа по восстановлению национальных парков достигла шести миллиардов долларов. Довольно позорно.

Но задумайтесь. В 1991 году, в то время как умирали деревья, а здания разрушались, посетителям не давали поставить палаточные лагеря из-за отсутствия денег на обеспечение, а работников увольняли пачками, Управление по национальным заповедникам закатило вечеринку в честь своего семидесятипятилетия в городе Вейл, штат Колорадо. На это мероприятие было потрачено свыше полумиллиона долларов. Эта история не настолько дикая, как инцидент с растворением яда в реке, но в ней определенно чувствуется тот же дух.

Впрочем, давайте мы с вами не будем на этом зацикливаться. Это место получило свое природное великолепие от Бога, без чуткого руководства Управления по национальным заповедникам, и, если честно, то это самое управление им и сейчас не очень-то нужно. Более того, принимая во внимание странное и неразумное поведение руководства на протяжении многих лет (вот еще один факт: в 1960 годах они пригласили компанию «Уолт Дисней», чтобы построить парк аттракционов в национальном заповеднике «Секвойя» в Калифорнии), возможно, что идея урезать им бюджет не столь и плоха. Я более чем уверен, что если им вернуть эти 200 миллионов, то все деньги ушли бы на автомобильные парковки и на удобства для автофургонов, а не на спасение деревьев, и уж точно не для восстановления бесценных и прекраснейших травянистых вершин. Возможно, что это вообще такая разработанная руководством парка стратегия – позволить лесам исчезнуть. Столько лет они позволяли всем, кому не лень, вторгаться в дела природы, а затем приняли решение не предпринимать вообще ничего, даже если бы их действия приносили бы плоды. Я же говорил вам, что это удивительные люди.

Уже вечерело, когда мы дошли до приюта «Берч Спринг Гэп», который находился неподалеку от илистого ручейка чуть ниже тропы. В серебристом полумраке ночи он выглядел поразительно. В сравнении с практичными фанерными домишками, встречающимися в других местах, приюты в Грейт-Смоки-Маунтинс были построены в причудливом деревенском стиле из прочного камня, поэтому даже издалека приют смотрелся по-домашнему уютно и привлекал к себе внимание. Однако вблизи он не выглядел таким уж очаровательным. Интерьер был темноват, потолок прохудился, глиняный пол был похож на шоколадный пудинг, спальные места были совсем небольшими и грязными, остатки сырого мусора лежали повсюду. Вода стекала по стенам и образовывала на лежанках целые озера. Снаружи, как и в большинстве приютов, не было никакого стола, а уж туалета не было и в помине. Даже по невзыскательным стандартам АТ это место было слишком суровым. Но, по крайней мере, оно было нашим.