– Ничего страшного. Заика – это даже мило, – похлопала ее по спине Ассоль.

– Мило – это зайка, а заика – диагноз. Я тебя очень прошу: не надо меня пугать. Меня и так тут все пугают. Вон, гляди. Скажешь, что я мнительная? – И Женя указала на пенсионера, воровато шарившего у столов. – Что он делает?

– Либо бомбу подкладывает, либо отраву подсыпает. Тебе, разумеется! А чтобы наверняка угрохать уважаемую гражданку Лебедеву, он это делает в радиусе десяти метров, – поразмышляв, выдала Ассоль и раздраженно посмотрела на подругу. – Евгеша, ты меня бесишь! Раньше я за тобой подобной дури не замечала.

– Да? По-твоему, это нормально?

– Что?

– То, что дед делает! Давай понаблюдаем, что дальше произойдет.

– Нет уж. Я есть хочу. Не усложняй мне жизнь. Сейчас пойдем и спросим у него. Зуб даю, все гораздо проще выяснить, если не фантазировать, а задавать вопросы в лоб.

Ася решительно сунула тарелку в руки подруге и направилась к Герману Тихоновичу. Дед уже перешел к соседнему ряду и совершал свои замысловатые манипуляции там.

– Добрый день! Хорошая погода. А чем это вы заняты? – поинтересовалась Ассоль и уставилась на смутившегося пенсионера.

Герман Тихонович стал бордовым, как спелый баклажан, и тревожно застрелял глазками по сторонам.

– Вам помочь? – наседала на него Ася.

– Видите ли, – залепетал дед. – Тут такое дело. Ваша подруга, Евгения, кажется…. Где ваш стол?

– Ага, я же говорила! – воскликнула подобравшаяся к ним сзади Женя. – Ну и что вам надо на нашем столе?

– Я вас умоляю, не кричите! Такая неловкая ситуация. – Герман Тихонович стал хватать Женю за руки. Но в руках у нее были тарелки, поэтому акция не удалась.

– Неловкая? Это вы меня топили?

– Нет, что вы, не я, – испугался Герман Тихонович. – Я просто посоветовал Пете… То есть, нет. Я ему сказал, что так будет вернее…

– Что тебе говорила? – Женя повернулась к подруге и ткнула ее тарелкой в солнечное сплетение. – Заговор. Против меня! Дави его, пусть раскалывается.

Опешившая Ася изумленно взглянула на деда и уточнила:

– Что будет вернее? Это вы с Петром ее утопить хотели? А за что?

– Да не «за что», а «для чего», – раздраженно пояснил тот.

Подруги смотрели на него оловянными глазами и пытались уловить смысл. Женя поставила пустые тарелки на стол, взяла нож и вилку и начала надвигаться на пенсионера, как голодный дембель на цыпленка-табака.

– Что тут непонятного? – вздохнул дед. – Мальчик хотел произвести на вас впечатление. А вы… никак не впечатлялись! Вот я и сказал ему, что если он вас спасет, то дело будет в шляпе. Все же элементарно. Чтобы спасти, надо сначала утопить. Петя, вероятно, и последовал моему совету.

– Я не поняла, – мрачно насупилась Ассоль. – А ваш интерес в этом какой?

– Да никакого! Просто по-человечески помог, сделал доброе дело, – опрометчиво объяснил Герман Тихонович.

– Доброе дело? – взвыла Женя. – Нет, ты слышала? Вот так теперь делаются добрые дела!

– Не ори, – одернула Ася. – На нас уже люди смотрят. Герман Тихонович, ладно, с утоплением разобрались…

– Нет, не разобрались! – возразила Женя. – На лицо сговор. И вообще, непонятно, что Пете от меня нужно! Зачем ему на меня впечатление производить, если он постоянно вокруг этой фифы крутится?

– Евгеша, успокойся, с Петей своим ты потом разберешься.

– Он не мой!

– Хорошо, не твой. Герман Тихонович, а вот сейчас вы что делали? Ну, у столов? И при чем тут Евгения?

– Да! При чем? – воскликнула Женя. – Чего вы тут крутитесь?

– Ну не орите вы! – заволновался дед. – Я же говорю, неловкая ситуация. Я, видите ли, место занял… плавками. Мокрыми. Ну, не класть же мне их на стол. Я на стул положил. А вы, Женечка…

– Я вам не Женечка!

– Хорошо. Вы, барышня, были где-то за соседними столами. Я только забыл, пока ходил за горячим, где именно вы находились. Вот я и ищу свой стол. Вернее, плавки.

– Ну вот! – Ася с довольной физиономией повернулась к подруге. – Все и выяснилось. А ты тут раскудахталась – заговор, заговор.

– Заговор, – убежденно повторила Женя, пристально вглядываясь в пунцовую физиономию пенсионера. Глазки у него нехорошо бегали. И не факт, что от смущения. Дед явно что-то скрывал.

– Пошли за едой, – дернула ее Ася. – А то там все голодные постояльцы сметут. Пошли-пошли, он сам свои трусы найдет.

Вдоволь настоявшись в очередях и наполнив тарелки, подруги с чувством выполненного долга отправились на свое место. Но только они присели и взялись за вилки, как раздались веселые крики, топот, и рядом с ними приземлился белозубый, кучерявый негр. Он расплылся в счастливой улыбке, предъявив белоснежные, крупные, но редкие зубы, и уверенно ткнул пальцем в Асю:

– Руски!

– Ну, руски, – настороженно подтвердила та.

– И ти – руски! – Палец, словно дуло винтовки, переместился в Женином направлении. – Малаца!

– Ладно, – вежливо согласилась Ассоль. – Мы, предположим, «малаца», а ты кто?

– Анимасьон! Ха-ха, беги-беги, ура, водка, друг! – захлопал в ладоши неожиданный сосед и запел. Судя по мотиву, революционное.

– А, аниматор, – обрадовалась Ася. – Все, Лебедева! Мы сейчас законтачим с аниматором и будем развлекаться на полную катушку. Заодно со всем перезнакомимся. Самим к людям приматываться неприлично, а аниматорам по должности положено.

– Висим! Висим! Висим! – надрывался тем временем аниматор, продолжая молотить ладошками по столу, как сумасшедший заяц.

– Не висим, а сидим, – поправила его Муравская.

– Висим! – возразил парень, ткнув себя в грудь.

– Ну, виси, если тебе так хочется.

– Висим – имя, – неожиданно произнес кто-то рядом, и за стол сел еще один аниматор. То, что он аниматор, явствовало из крупной белой надписи на его футболке. – Я – Монта. Вы – красивые.

– Ну да, мы красивые, – немедленно согласилась Муравская, уставившись на Монту, словно ребенок, попавший в «Детский мир» и узревший там мигающего лампочками робота.

Посмотреть было на что. Веса в нем было килограммов сто, рост – под два метра. Монта тоже был негром. Правда, посимпатичнее редкозубого Висима, зато менее улыбчивый.

– Я смотрю, ты уже чувствуешь себя на финишной прямой. – Женя многозначительно пнула подругу и выразительно покосилась на молодых людей. – Даже не думай. Они моложе лет на десять, и дети от них получатся сразу загорелые. Твоя мама меня убьет.

– Нет, я не в этом смысле, – зачарованно улыбалась Ассоль. – Просто классные. Будет весело.