Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нас. Дом. Звучит как сказка.
Я понимаю, что, скорее всего, Царёв понял мой вопрос правильно, но просто, как и я, не готов давать ответы на сложные вопросы.
Всё у нас происходит слишком быстро: позавчера встретились, вчера поженились, сегодня родили. Словно кто-то, реставрируя старую книгу, растерял сразу несколько глав, и теперь в ней сплошные пропуски.
Но если в самом начале этого кошмара я страдала, что поддалась своим страхам не справиться и пошла искать защиты у чужих людей, то теперь встреча и замужество с Царёвым выглядят тем самым светом в конце туннеля.
С ним мы как за каменной стеной, но только я очень не хочу, чтобы эта стена пострадала по моей вине.
Наверное, поэтому, когда на следующий день к нам в палату зашёл Адам, я не стала звать на помощь. Я вообще ни звука не произнесла.
Малышка ещё спала, а я же в нервном ожидании завершения боя Андрея ждала его и заодно занималась сортировкой, наверное, тонны пакетов, что доставили сегодня.
Хорошо, что и чемоданы к этому «магазину» тоже прилагались.
— Ну, здравствуй, Аза. Уже пакуешь чемоданы. Это ты удачно. Нам пора.
Я откладываю в сторону необычно милый розовый костюмчик и выхожу на середину палаты. Смотрю на Адама во все глаза, пытаясь найти в нём то, за что, казалось, любила. Да только всё зря!
Красивый ухоженный мужчина с мёртвым взглядом, что сейчас надменно и даже властно скользит по мне и детской кроватке с его дочерью.
— Зачем ты здесь, Адам. В нашу последнюю встречу ты велел мне убираться, заявляя, что у тебя таких, как я, ещё предостаточно. Что изменилось теперь?
— Оу, а ты стала дерзкая⁈ Откуда такие перемены?
— Я теперь мать, и мне есть кого защищать.
— От кого? От меня, что ли? Так я, наоборот, за вами приехал.
— Адам, уже достаточно этих пустых слов. Говори, что тебе надо.
— Ты и мой ребёнок. И если думаешь, что Царёв угробит ради тебя свою карьеру, то спешу разочаровать. Мужик никогда не пойдёт на такое ради чужой бабы, да ещё и с «багажом».
И кивает головой в сторону детской кроватки. Моя дочь — не багаж!
Злость вскипает так быстро, захватывая дух и лишая мозга. Чувствую, как трясутся руки, зажатые в кулаки, а перед глазами сплошь неоновые пятна ярко-красного цвета.
— Хватит стоять, Азалия! Время-деньги! У меня сейчас встреча с журналистами, где ты должна отыграть свою роль. И запомни, одно неверное слово, и я лишу тебя дочери.
Шантаж дочерью, которую он даже не видел! Мразь!
— Я тебя убью!
— Ой, не надо пафосных речей, дорогая. Ты меня любишь, я тебя тоже, поэтому возвращаемся домой и живём полноценной семьёй.
— Я замужем.
— Неужели⁈ — похабно ржёт этот скот и складывает руки на груди. — Ну, тогда тебе повезло, что я адвокат по разводам.
— Тебя же отстранили.
— Не переживай, Аза, с твоим фиктивным браком сложностей не будет.
— Он не фиктивный.
Выражение лица Шайберга резко заостряется, меняется от наигранно добродушного до реально циничного и злого.
— Успели потрахаться⁈ Господи, не знал, что у боксёров такой жёсткий недотрах, раз у них встаёт на пузатых баб. Но тебя потом накажу за этот прокол. Ты была только моя. Придётся чистить тебе скверну.
Адам снова начинает смеяться над собственными остротами, смешивающими меня с грязью. Оскорбляя слабых и зависимых от него, он, наверное, сам кажется себе великим.
И всё равно боюсь его, хоть и понимаю, что от него хорошего ждать не стоит. Надо действовать! Убить его! Очистить планету от этого смрада!
Давай же, Лина! Давай! Сделай хоть раз что-то стоящее! Защити себя и любимых для тебя людей, друзей! Ведь от него одни неприятности для всех!
Я судорожно рыщу взглядом по палате в поиске оружия для свершения акта мщения. Воздух давно закончился в лёгких, но мне всё равно. Я — чёрный ангел, да простит меня Бог!
И хватаю ножницы. Мне их принесли, чтобы было удобно срезать бирки с одежды. Такие отличные ножницы с длинными острыми металлическими лезвиями.
— Азалия, мамашка, кому говорю! Ребёнок орёт, успокой её наконец-то!
Успокою! Потерпи, Чупсина, сейчас мамочка решит одну проблему и сразу возьмёт на ручки!
— Нахрен тебе ножницы, чтобы успокоить ребёнка⁈ Совсем ёбнулась, Аза⁈
Но я смотрю прямо ему в глаза. А ведь я, идиотка, переживала, что раз Андрей ненастоящий отец и вообще навязанный мне муж, то его будет раздражать плач ребёнка. А нет! Ошибочка! Вон как настоящий папочка корёжится. Словно от зубной боли морщится от воплей малышки.
— Аза! Ты чего⁈ Не дури! — начинает фальцетом орать Адам, когда понимает мой настрой. И правильно! Я сейчас такая дикая! — Поверь, мне хватит силы разобраться с жалкой библиотекаршей.
— А со мной?
Холодный голос Андрея пробивается в моё воспалённое сознание, но я уже не могу себя остановить.
И пока Шайберг отвлекается на мужа, который стоит в дверном проёме, я действую. Бросаюсь вперёд на предателя, но, не выдерживая боли в пересохших глазах, жмурюсь, когда выкидываю руку для удара. Лезвия ножниц входят в его тело как в масло.
Глава 24
Андрей
Такой бой у меня был впервые.
Я не боялся, не нервничал, а просто хотел поскорее выйти на ринг, чтобы сделать свою работу и уйти.
В моей голове роилось столько незавершённых дел, что я едва замечал окружающих и, скорее всего, все действия выполнял на автопилоте. Люди, фанаты, соперник — всё было не более чем фон.
Перед глазами стояли неспокойные глаза Лисички, когда я уезжал. И хотя я не меньше трёх раз спросил, всё ли хорошо, она ни в чём не призналась, только скромно улыбалась.
Я же тянул время, как только мог, и когда Андреич с громкими матами в глазах и упрёком на губах заглянул в палату, я ушёл.
Пока добирались до места проведения боя, я заказал на скорую руку кучу одежды для обеих девчонок, надеясь, что хотя бы часть из этого подойдет.
— Андреич, а что там насчёт охраны в этой клинике?
— Если честно, то я не в курсе. Этим всегда занимался Марат, поэтому надо будет расспросить местных после возвращения. И ещё сегодня должен подойти кандидат на должность твоего пиар-менеджера. Девушка из моих знакомых, раньше уже работала в спортивной сфере, но после декретного отпуска никак не могла устроиться.
Киваю, а мысленно досрочно на всё соглашаюсь. Мне
