мне, как к стали, а не к стеклу. И, если быть честной с собой, я жаждала этого.

Я этого и хотела.

Брук взглянула на телефон. "Я собираюсь выпить мокко в Ривер Стикс перед моим следующим занятием", — объявила она, — намек на облегчение в ее голосе в связи с перспективой кофеина. "Хочешь встретиться в книжном магазине позже?"

Я кивнула, высоко оценив нормальную организацию планов. "Звучит хорошо. Увидимся там."

Мы разошлись, и Брук направилась к кафе, ее шаги оживали при мысли о ее мокко. С другой стороны, я выбрала более неторопливый путь. За пару часов до следующего занятия я решила пройтись по Ринг-роуд, тропе, которая прошла через сердце кампуса.

Кольцевая дорога обняла меня в лучах осеннего дня. Деревья, лежащие на тропе, были зрелищем ярких цветов — красных, теплых апельсинов и золотых желтых, каждый лист был свидетельством красоты перемен. Воздух был свежим, с характерным осенним холодом, шепотом о грядущей зиме, но он был бодрящим, наполненным обещаниями новых начинаний.

Солнечный свет просачивался сквозь листву, бросая на тропу слепые тени. Он танцевал на моей коже, игривый контраст с прохладным ветерком, который иногда проносился сквозь деревья. Тропа была мирной, обычная шумиха кампуса затихла здесь, заменена мягким шелестом листьев и отдаленной болтовней других студентов, наслаждающихся днем.

Когда я шла по дорожке, мой телефон зазвонил. Я вытащила его, чтобы увидеть имя моего дяди, мигающего на экране.

Блять.

Что ему было нужно?

"Здравствуйте?" — спросила я с небольшим колебанием.

"До меня дошли слухи, что Сойер Вулф одинок и хочет, чтобы все знали об этом в Лейкшоре", — сказал Ричард, пропуская все тонкости и погружаясь в суть разговора, который он хотел. Его слова ударили меня, как холодный воздух, сильнее, чем осенний ветер. "Он, наверное, просто пытается привлечь наивных девушек, не так ли?" Его тон был обвинительным, как будто он винил меня в действиях Сойера.

Мое сердце не выдержало, и я остановилась в своем пути, чувствуя страх, рассеивающийся надо мной. "Папы здесь больше нет," я умудрилася сказать, мой голос чуть выше шепота. "Я думала-"

"Что ты думала?" — резко вмешался Ричард. "Ты не можешь разорвать помолвку только потому, что хочешь, Минка. Ты это знаешь."

Я пыталась найти свой голос, защитить свое решение. "Помолвка сейчас только отвлечет меня от сосредоточения на команде", — сказала я, стараясь звучать более уверенно, чем я чувствовал.

"Какая команда?" Его голос пронизан снисходительностью. "Команда не твоя. Пока нет. Это зависит от твоего выпуска, и прямо сейчас, им руководит Совет. Но помни, команду можно забрать у тебя тоже. Ты знаешь это, не так ли? А ты действуешь за моей спиной, разрывая помолвку, которая была заключена, когда тебе было три года… это не поможет тебе заработать свое наследство."

Я сжала свои зубы вместе, слезы размывали мое зрение. Я моргнула, отказываясь плакать из-за этого. Будущее моего наследства, моя мечта управлять командой, все висело на волоске, привязано к ожиданиям и обязательствам, в которых я не имел права голоса.

Я почувствовала комок в горле. "Я понимаю"

"Я… я подумаю над тем, что ты сказал."

"Мы обсудим это еще раз, когда увидимся в следующий раз. Помни, Минка, решения имеют последствия. Не спеши." Его тон немного смягчился, но предупреждение было ясным.

Когда мы закончили разговор, я стояла там, на Ринг-роуд, чувствуя холод, который никак не связан с погодой осенью. Бремя ожиданий моей семьи, реальность моей ситуации, все обрушилось на меня. Моя жизнь была продиктована решениями, принятыми задолго до того, как у меня появился голос и я даже не знала, чего хочу.

Возобновляя свою прогулку, я пыталася оттолкнуть тяжесть в моем сердце. Красота осеннего дня, теперь ощущалась отдаленной, затмевающейся препятствиями моей жизни, о которых я и не думала, что смогу мечтать, когда приеду сюда.

Но я был неправ.

С каждым шагом я чувствовал бремя семейного наследия, которым я гордился и к которому был горд. Команда, мое будущее, мой выбор — они все, казалось, запутались в паутине ожиданий, в которых я изо всех сил старалась ориентироваться.

Пока я шла, в мой разум проникла мучительная мысль. Генри рассказал дяде Ричарду о моей разорванной помолвке? Время было слишком случайным. Разочарование раздувалось внутри меня, росло с каждым шагом. Мне нужны были ответы, и они нужны мне сейчас.

Решившись, я добралась до общежития Генри, мой темп ускорился с моим растущим раздражением. Я не хотела устраивать сцену; мне нужно было противостоять ему. Подойдя к его двери, я постучала в нее с силой, эхом отражавшейся по коридору.

После напряженного момента дверь распахнулась, обнажив брюнетку с грязными волосами, точно не Фрейю. Шикарно, на ней была одна из его рубашек и ничего больше. Что за лицемерие. Разве он не злился, что Фрейя вчера танцевала с каким-то парнем?

Глаза брюнетки расширились в удивлении от моего внезапного появления.

"Мне нужно поговорить с Генри", — потребовала я, не утруждая себя любезностями.

Брюнетка подозрительно посмотрела на меня. "А ты?"

Не дожидаясь приглашения, я толкнула ее в комнату. Там, на кровати, в одних джинсах, лежал мой брат Генри, безучастно глядевший в потолок, потерявшийся в своем собственном мире.

"Генри!" Я обвиняла, мой голос был пронзителен гневом. "Ты рассказал Ричарду о нас с Сойером?"

Взгляд Генри сместился на меня, мелькнув на его лице, прежде чем оно превратилось в покорное выражение. "О чем ты говоришь?"

"Не прикидывайся дураком", — сорвалась я. "Ричард знает о расторжении помолвки. Ты сказал ему?"

Генри медленно сел, его выражение лица становилось оборонительным. "Зачем мне рассказывать Ричарду о твоей личной жизни? У меня свои проблемы."

Я огляделась вокруг комнаты, и мой гнев на мгновение утих от неожиданной сцены перед мной. Присутствие неизвестной девушки, беспорядок, это не похоже на Генри.

Меня осенило, что, возможно, я недооценила ситуацию. Может быть, Генри в этом не участвовал. Но если не Генри, то кто? И почему?

Если только Ричард не врал. Сойер болтал о том, что он теперь холост? Чем больше я думала об этом, тем