взгляд", — сказала она, — ее голос ровный, но пронизанный вызовом. "Этика не должна оставаться в стороне ради победы. Это когда спорт теряет свою целостность."

"Интересно, это говорит испорченная принцесса, которая унаследовала профессиональную хоккейную команду без реального опыта", — сказал я, прислонившись к стулу.

"В чем твоя проблема?" — сорвалась Брук. "Разве ее команда не драфтовала тебя?"

"Вествуд", — предупредил Брэдли.

"О, да ладно, профессор-бюстгальтер", — сказала она. "Он ведёт себя как придурок."

Брэдли посмотрел на меня. "Ну, Кеннеди?" — спросил он. "Спорт теряет целостность?"

Я не мог не ухмыляться. "Может, в идеальном мире, но мы в нем не живем", — сказал я. "Спорт — это бизнес, и иногда приходится делать трудный выбор. Ты бы знал это, если бы знал что-нибудь о том, как владеть командой."

Она нахмурилась, очевидно, не впечатлена. "Так вы говорите, что цель оправдывает средства? Это не похоже на спортивное мастерство, это звучит как оппортунизм."

Ее слова задели за живое, но я замаскировал свое раздражение случайным пожиманием плечами. "Вы можете видеть в этом авантюризм, я вижу игру", — возразил я. Мне не понравилось, что она бросает мне вызов. "На льду и вне его, все дело в стратегии."

Глаза Минки немного сузились, и я могу сказать, что попал в больное место. "Ну, я думаю, что это грустно рассматривать спорт, или жизнь, если на то пошло, как игру в манипуляции. Должны быть некоторые границы, которые мы не пересекаем, некоторые принципы, которые мы отстаиваем."

В классе стало тихо.

"Обе точки зрения подчеркивают сложность, с которой мы имеем дело", — сказал Брэдли, прежде чем я смог что-то сказать. "Спорт, как и жизнь, часто ставит нас перед трудным выбором. Именно этот выбор определяет наш характер."

Минка повернулась лицом вперёд, язык её тела захлопнулся. Я откинулся назад, довольный и раздраженный. Я залез ей под кожу, что было частью игры. Но ее слова, ее вера в что-то более чистое, что-то незапятнанное суровыми реальностями, к которым я привык, не давали мне покоя.

Когда класс продолжил, я обнаружил, что мой взгляд дрейфует к ней. Потому что, что еще я мог бы посмотреть? Она была загадкой, вызовом, и теперь больше, чем когда-либо, игроком в игре, которую я намеревался выиграть. Но ее слова задержались, вторя чувствам, от которых я не мог легко избавиться. Был ли я на самом деле продуктом окружающей среды, которую презирал, или для меня было больше, чем просто победа любой ценой?

Когда занятия закончились, я собрал свои вещи, прежде чем встать. В глубине души я знал, что разговор далек от завершения. Минка быстро собрала свои вещи, не жалея меня еще один взгляд, уходя со своей подругой.

"Засранец", — пробормотала Брук, когда они уходили.

И у меня осталось ноющее чувство, что эта игра будет сложнее, чем я ожидал.

11

Минка

Я должна была выбраться оттуда.

В классе было душно.

"Я не могу поверить, что Брэдли просто позволил ему говорить с тобой так", — сказала Брук рядом со мной, и ее брови были недовольны. "Он не понимает, что однажды ты станешь боссом Кеннеди? Что за маленький тролль."

Я покачала головой, чтобы очистить свои мысли, а не спорить с ней. Негодование Брук было понятно, но я была в другом месте, запутавшись в паутине противоречивых эмоций. Слова Леви задели аккорд, и я ненавидела, что они резонируют с какой-то темной, непризнанной истиной внутри меня.

Брук посмотрела на меня, ее выражение смягчилось. "Ты в порядке?" — спросила она.

Я вздохнула, пытаясь выразить мысли, которые казались слишком сложными, чтобы выразить словами. "Я не знаю", — признала я. "Это просто… Леви поднял несколько вопросов, с которыми я не могу не согласиться. Это беспокоит меня."

Брожение Брук усилилось, но она кивнула, понимая мое затруднительное положение. "Да, но только потому, что он высказался, не значит, что он прав, Минка. Его мировоззрение так… перекошено. Я имею в виду, ты знаешь, каким был его отец. Возможно — "

"Леви Кеннеди — не какой-то обдолбанный хоккейный парнишка", — сказала я. "Совет не стал бы его призывать, поверь мне. Вообще-то, я слышала, что он совсем другой. даже кофе не пьет."

"Не пьет кофе?" — спросила Брук. "Что за урод."

Я оценила ее попытку успокоить меня, но дело было не только в том, правильно это или нет. Леви очистил слой реальности, который я не хотела видеть, обнажая более пеструю сторону спортивного мира, о существовании которой я не знала. Это заставило меня почувствовать себя наивной, и я ненавидела это. Одно дело изучать этику в классе, совсем другое — противостоять им в реальном мире.

"Я знаю", — пробормотала я, чувствуя тяжесть вызова, — я не была уверена, что готова столкнуться с ним. "Но, может быть, есть что-то еще. Возможно, понимание различных точек зрения, даже таких, как Леви, является частью изучения этики в спорте. Может, это поможет мне стать владельцем."

Брук посмотрела на меня на мгновение, ее выражение было вдумчивым. "Может быть, ты права", — признала она. "Но это не значит, что ты должна с ним соглашаться. Или как он сам."

Я слегка улыбнулась на это. Согласие с Леви было далеко от моего ума, но понимание его, понимание сложности вопросов, которые мы обсуждали в классе, было важным. Это была как головоломка, которую мне нужно было решить, игра, в которой правила постоянно менялись.

Когда мы шли по кампусу, мои мысли возвращались к Леви. Он был загадкой, вызовом, противоречием. Его точка зрения раздражала, но она заставила меня задуматься, усомниться в собственных убеждениях.

"Эй," сказала Брук, вторгаясь в мои мысли. "Не дай Кеннеди добраться до тебя. Ты сильнее. И умнее."

Я улыбнулась. "Спасибо, Брук. Не буду. Просто нужно много подумать."

Остальная часть прогулки была наполнена более легкой беседой, но слова Леви оставались в глубине моего сознания. Он бросил мне вызов. Он не говорил со мной, как с дурой, просто я была невежественна.

И я была.

Но он также относился ко