За это время Чехович узнал, что Тедди утопил свой телефон во время прогулки на яхте, а старую почту он периодически удаляет сам, — так и остался без контактов своего университетского друга. Что он пытался восстановить их, для чего позвонил в администрацию Петербурга, но ему ответили, что господин Чехович у них давно не работает и телефона его они не знают («но почему они говорили со мной так грубо, видит Бог, я ничем их не оскорбил»? — Спроси еще, почему они врут, — подумал Чехович). А также, что он сегодня весь день был в суде, и только по дороге домой решил заскочить в офис — видно, Господь шепнул ему об этом на ухо.

Наконец, Тед выдохся, в его речи появились паузы, и Эдвард, в свою очередь, оправдавшись и извинившись, коротко рассказал о своей проблеме.

— С реестром проблемы нет, — сказал Тедди, выслушав приятеля. — Получить выписку из него смогу и я, причем, совершенно бесплатно — такие реестры есть в каждом штате, и даже в каждом округе, и они находятся в открытом доступе. Только боюсь, что это нам не поможет.

— Почему?

— Когда, ты говоришь, исчез Оури?

— В девятьсот девятнадцатом, в апреле.

— Давненько… В то время такие реестры еще не составлялись.

— Что же делать?

— Что делать… — повторил Тедди, видимо, выигрывая несколько секунд на обдумывание. — Можно, конечно, обратиться с запросом в полицию… — начал он таким голосом, что Чехович сразу сам понял, что лучше не надо. — Будет сложно, и долго — продолжал Тедди, — и еще не известно…

Он говорил так, словно разжевал и проглотил перец «чили», и теперь жаловался. Замолчал на несколько секунд — и, наконец, сказал тоном человека, решившегося застрелиться:

— Но другого выхода нет. Впрочем, — продолжил Бернштейн, — с этим твоим писателем…

— Художником…

— Будет еще труднее.

— Ну да, — пробормотал Эдвард по — русски, — а кто обещал, что будет легко…

— Что — что? — не понял Тед.

— Да так, ерунда. Я слушаю, продолжай.

— У тебя есть документ, подтверждающий, что ты работаешь по этому делу в рамках своей профессии и по конкретному заказу?

— Нет, но думаю, я могу легко его получить.

— Получи, — посоветовал Тедди, — приезжай с ним в Штаты и обратись в Стэнфордский университет с просьбой предоставить тебе адрес человека, подарившего им рукопись. Надо будет составить подробный запрос, но с ним я тебе помогу. Хотя… Даже этот вариант не стопроцентный. — Он снова замолчал. — Давай сделаем так. Я свяжусь с университетом, и если они дадут согласие, тогда ты приедешь.

* * *

«Никогда не выбирайте «лидера рынка», выбирайте того, кто идет вторым в списке» — сказал один из гуру маркетинга. И ему тем более можно верить, так как сам он относился как раз к лидерам.

Тед Бернштейн не был даже «вторым в списке». Его имя не мелькало среди модных и дорогих адвокатов Нью-Йорка, и среди его клиентов не было голливудских звезд и конгрессменов — только средней руки бизнесмены. И офис он снимал не на Манхэттене, а в тихом, «пригородном» южном Стейтен-Айленде, до которого и доберешься-то не сразу. Приоритетной чертой характера Теда было непробиваемое, достигшее совершенства, занудство, — но именно это качество, делавшее общение с ним очень трудным, оказывалось неоценимым в профессиональном плане.

Когда-то, еще в Гарварде, Чехович рассказал приятелю анекдот про человека, пришедшего к врачу с повязкой на ноге. На вопрос врача, «что у вас болит?», он ответил: «голова». «Тогда почему повязка на ноге?», спросил врач. — «Сползла». Тедди сначала рассмеялся, затем посерьезнел и спросил, как повязка могла сползти, если туловище гораздо шире головы, и как она могла оказаться на одной ноге, а не на обеих?

Но привычка в любой ситуации искать подобные «нестыковки» и задавать подобные вопросы, очень часто помогала адвокату Бернштейну ставить в тупик своих оппонентов в суде. Он, безусловно, был одним из самых успешных адвокатов, если измерять успешность не статусностью и суммой выигранных денег (зависящей от состоятельности клиентов), а количеством выигранных дел и решенных благоприятно для клиентов вопросов.

Да, геморрой предстоит еще тот, — подумал Чехович после разговора со своим американским приятелем. Но есть и хорошая новость — задача конкретизировалась. Необходимо узнать адреса, по которым когда-то проживали два человека. Он был уверен, что это можно было бы сделать даже в России, а уж в Штатах — и подавно. Тем более, с помощью Тедди, которому подобные задачи наверняка приходится решать в каждом втором своем деле и который знает, куда обращаться в таких случаях.

А вот дальше возможны два варианта. Либо эти два адреса оказываются одним — и тогда можно будет сказать: «Quod erat demonstrandum» — и искать подлинник рукописи. Либо… Впрочем, думать сейчас о том, что делать дальше, если адреса не совпадут, не хотелось. «Решать задачи по мере их поступления» — вспомнил Чехович.

Звонка Тедди пришлось ждать почти неделю.

— Все в порядке, я договорился со Стэнфордом, — почти дословно повторил он фразу Асланова, с которой все и началось. — Но тебе придется приехать к ним самому. Можешь сослаться на меня, как на своего адвоката.

— Спасибо, Тед, я тебе очень обязан…

— Да, был бы обязан, если бы был просто моим клиентом, а не другом, — усмехнулся Тед. — Кстати, если будут проблемы с получением визы, дай мне знать, я пришлю тебе приглашение. А я пока попробую узнать что-нибудь про того несчастного бизнесмена…

— Кажется, лед тронулся! — сказал Чехович выжидательно смотревшему на него Барбароссе.

С визой проблем не возникло, если не считать таковой то, что за ее получением пришлось обращаться в посольство в Москве — видимо, диплом Гарварда и подробно расписанная цель визита произвели впечатление на американских чиновников.

Почти месяц ушел на ее оформление, но это время не оказалось потерянным — Тедди за этот срок успел получить адрес Дика Оури — тот, по которому он проживал, когда ушел в свою последнюю прогулку на яхте. Чехович купил билет до Сан-Хосе и решил, что обратно полетит из Нью-Йорка — хотя необходимости лететь туда уже не было, но быть в Штатах и не встретиться с Тедди, который так много для него сделал, было бы неправильно. Несколько дней, остававшихся до отъезда, он собирался потратить на то, чтобы договориться с Барбароссой, но кот, уже сам живший этим проектом, отнесся к отъезду хозяина спокойно, надо — значит, надо.

* * *

Плюс двадцать три по цельсию в середине ноября — единственное, что поразило Чеховича в Калифорнии. В его представлении, это была уже Африка. На все остальное — пальмы на