Почему она не могла быть, как другие? Обычной девочкой, у которой есть родители, сестра, мечта? Айрис задыхалась от бессилия, тисками сдавившего сердце.

Раз за разом она протягивала руки, тянула и рвала, пока толстая садовая перчатка вдруг не схватила ее за запястье.

- Нет.

Айрис резко подняла голову.

На нее без выражения глядели холодные серые глаза над длинной светлой бородой. Она попыталась было вырваться, но незнакомец схватил ее и за другую руку и рывком поставил на ноги:

- Сейчас же перестань.

- Ты кто такой? Отпусти меня, понял? Убери руки! - она инстинктивно подалась назад, но мужчина был сильнее.

- С какой стати? Чтобы ты разрушила сад? Даже и не думай. Я продезинфицирую твои царапины и провожу до калитки. Но, если я тебя еще раз здесь увижу я уже не буду с тобой возиться. И вообще, как, черт возьми, ты сюда попала?

- Ничего я не рушила! Роза задыхалась, я просто хотела ее освободить!

- Задыхалась, как же. Ну а ты решила всю кожу себе ободрать до крови, чтобы оказать розе услугу. Что вы, горожане, себе вообразили? Думаете, можно вымещать свои неврозы на цветах? Приезжаете сюда, разрушаете все и спокойненько возвращаетесь домой? Что тебе надо, так это хорошенькая трепка!

- Я тебе не неврастеничка, ясно? И вообще, куда ты меня тащишь?

- У меня в хижине есть дезинфицирующее средство, а если повезет, то и > пластыри найдутся.

- Я с тобой никуда не пойду! - она увидела невдалеке хижину и по коже побежали мурашки.

- А я тебя и не спрашиваю, - пожал плечами незнакомец. - Этот сад -частная собственность. Тебе нельзя здесь находиться. Так что теперь ты - моя проблема, и мне ее решать. Скоро уже ты будешь дома, к нашему обоюдному удовольствию.

Что за странная манера выражаться? Не успела Айрис об этом подумать, как парень указал ей на садовое кресло.

- Садись сюда. Я сейчас вернусь, - уже у дверей он оглянулся. - Если вздумаешь сбежать, я тебя найду и сдам в полицию. Там никто не будет цацкаться с твоими порезами.

Что за угроза такая? Неужто он и впрямь хочет ее этим напугать? Айрис глубоко задумалась. Кто такой этот бородатый великан? Приехав в Спинозу, она как будто очутилась в другом мире. Здесь у реальности совсем другие законы. Она скривилась от острой боли, вытянула ладони перед собой и уставилась на них. Что она сотворила со своими руками?

Незнакомец почти сразу же вернулся. На нем была рубашка в красночерную клетку. Часть головы была выбрита, так что виднелась лишь светлая щетина, зато длинный вихор, скрывая часть лица, спадал до самых плеч. Пока парень зубами стаскивал с себя перчатки, она как завороженная смотрела на него. Айрис много путешествовала и не раз видела людей с необычными татуировками, но таких, как у этого незнакомца, ей встречать не приходилось. Татуировки простирались от запястий до самых пальцев. Она подняла голову. Парень что-то разбавлял в воде, и Айрис потянулась посмотреть.

- А сода зачем?

- Это соль, она безболезненно очистит твои царапины. Вода теплая, опусти руки.

Она с подозрением посмотрела на тазик. Ей вовсе не хотелось погружать туда ладони. Она нерешительно макнула кончики пальцев. Надавив, он опустил ее руки в воду.

- Ты говорил, это не больно! - завопила Айрис.

- Подержи немного. Будет тебе урок на будущее.

- Нуда, конечно.

- Так обычно говорит Стефан, - нахмурился парень. - И мне это нравится. На ошибках учатся. Многие считают, что ошибки - это плохо. А я думаю, ошибки указывают путь тому, кто хочет измениться.

Стефан - тот мужчина, что говорил с папой, когда они приехали.

- Это твой отец?

- Стефан? Нет. Я здесь ухаживаю за растениями. Занимаюсь землей. Вроде садовника.

Сильные руки парня двигались быстро и уверенно, но прикосновения были нежными.

- Да кто же ты такой?

- Я тебе уже сказал. Это ты кто такая? - поднял бровь парень.

- Я - Айрис Донати; - подумав, ответила она.

Парень ахнул и смерил ее удивленным взглядом.

Должно быть, кто-то ему говорил о ней. Наверное, Стефан. Интересно, что такого ему понарассказали. Она принялась елозить на сиденье. Ей не нравилось, когда на нее пялятся, да еще когда какой-то незнакомец удерживает ее за запястья.

- Ты уже не маленькая!

- А почему я должна быть маленькой?

Оставив вопрос без внимания, парень о чем-то задумался и начал лепить пластыри на ее порезы.

- Значит ты не посторонняя.

- Вот именно.

- Тогда зачем ты портила лужайку?

- Да не портила я никакую лужайку! Говорю же: я пропалывала сорняки! -устало вздохнула Айрис.

- Зачем? - покачал головой парень. - Роза выросла среди сорняков. Они привыкли быть рядом.

- Она же там задыхалась!

- Нечего так кричать. Ты уверена, что освобождала розу, а не себя?

- Ты ничего обо мне не знаешь! - резко вскочила Айрис и вырвала руки. Она уже добежала до самой лужайки, когда позади послышался голос. Она невольно обернулась.

- Габриэль.

-Что?

- Меня зовут Габриэль Петрович.

Секунду поколебавшись, она помахала рукой.

- Перебинтуй руки на ночь: завтра будет легче. Царапины быстро проходят.

Молча кивнув, она пошла к дому. Виллу окутывала темнота: неожиданно сумерки сгустились. Деревья потемнели, и все вокруг погрузилось во мрак. Слегка напуганная, Айрис ускорила шаг, опустив голову и не сводя глаз с дорожки. Ей было о чем подумать. Вдруг она поняла, что зашла в тупик. Перед Айрис высилась сметенная в угол куча опавшей листвы, из которой, будто пальцы гигантской руки, тянулись к ней темные ветви. Ей пришлось поблуждать, прежде чем она снова нашла вход на виллу. Увидев, что в одном из окон зажегся свет, Айрис облегченно вздохнула.

- Где ты пропадала?

Она вздрогнула. На ступеньке с напряженным лицом и растрепанными < волосами сидел Франческо. Свет лампы подчеркивал его бледность.

У Айрис комок подступил к горлу. Она посмотрела в черное небо. Она очень устала и не могла скрыть разочарования. Айрис перевела глаза на отца и подумала, что он один способен ее понять - в глазах папы отражалось то же смятение.

- Все это так странно... Я приехала сюда за ответами, а нашла лишь новые вопросы. И потом, папа, ведь я совсем ничего не помню. Как же я могла забыть...

Не дав ей закончить, Франческо крепко прижал ее к груди. Все недопонимания последних нескольких дней словно растворились.

- Когда мы уехали, ты была совсем малышкой. Неудивительно, что ты ничего не помнишь, - он поцеловал волосы дочери и закрыл глаза. - Пойдем, ужин, должно быть, почти готов.