(вплоть до клеточного уровня), NASA отслеживает практически все аспекты круговорота воды в природе – выпадение из облаков в виде осадков, ее пребывание под землей в виде грунтовых вод, ее проникновение в почву, ее движение в реках и озерах, ее потребление растениями, животными и людьми, а также ее испарение обратно в атмосферу[40]. Я удивилась, узнав, что около 70 % ограниченных ресурсов пресной воды на нашей планете используется для орошения сельскохозяйственных угодий (ничего себе!). Помимо мониторинга использования и качества питьевой воды NASA совместно с другими международными космическими агентствами, типа JAXA (Японское Агентство аэрокосмических исследований), ведет наблюдение за значительными массами воды в различных местах (иногда ее там слишком много после наводнений или, наоборот, слишком мало из-за засухи или чрезмерного использования). Вместе они выполняют важные задачи, такие как глобальный мониторинг снежных и дождевых осадков (GPM), мониторинг и изучение осадков в тропиках (TRM), с использованием спутников, предоставляющих точную оценку снежных и дождевых осадков на Земле раз в 30 минут. Изображения и данные со спутников, таких как Landsat, а также с установленного на МКС космического радиометра, который в рамках проекта ECOSTRESS измеряет температуру растений в определенных местах планеты в течение солнечного года, невероятно важны, чтобы отслеживать, понимать и эффективно управлять водными ресурсами, защищая воду на благо всей жизни на планете[41].

Все эти примеры применения космической технологии на земле показывают, как успешно мы можем жить как один экипаж и адаптировать эту технологию для решения проблем нашей планеты. В этом и состоит суть девиза МКС: «Вдали от Земли, на благо Земли». Более того, если бы мы решили сделать жизнь на планете подобием космической миссии, в ходе которой экипаж и наземные службы ведут успешное международное сотрудничество, мы могли бы жить «На Земле, ради Земли» и ради всей жизни, что существует на ней.

Звучит чересчур смело, но так оно и есть. Чересчур просто? Возможно. Но каждый из нас, и вы, и я, должен сам решить, какую роль выберет для себя на космическом корабле «Земля». Вы собираетесь жить как пассажир или готовы надеть скафандр и присоединиться к экипажу?

* * *

Положительное влияние, которое всего один человек способен оказать на мир, осознав реальность нового подхода и вдохновившись на активные действия, произвело на меня огромное впечатление. Когда Ги Лалиберте обнаружил, сколько людей на планете страдают из-за нехватки чистой воды – о чем до того он и понятия не имел, – он решил сделать все возможное, чтобы изменить ситуацию к лучшему.

«Надо верить, что мы можем влиять на окружающих людей при помощи нашего поведения, идей и проектов. Это эффект домино. Людей, которые в одиночку добились перемен таким образом, невероятно много, – сказал Ги. – Необъятность космоса и величие нашей планеты обращают внимание на то, что каждый из нас сам по себе очень мал. И все же они вселяют надежду и уверенность в том, что все на свете важно, даже за пределами того, что мы обычно видим. Я верю, что каждое действие может привести к переменам, и не важно, какое оно – великое или малое, скромное или смелое. Все вместе мы по капле можем наполнить ведро».

Конечно, вовсе не обязательно лететь в космос (я бы даже сказала, что совсем не нужно), чтобы начать жить на Земле как член экипажа и менять ситуацию к лучшему. Каждый из нас может быть одним из тех, кто по капле наполняет ведро.

В апреле 2020 года мне посчастливилось взять интервью у Скотта Харрисона, основателя организации charity: water и автора книги «Жажда. История искупления, сострадания и миссии принести чистую воду в мир». К своим 28 годам Скотт уже целых 10 лет работал промоутером ночного клуба в Нью-Йорке и, по собственному описанию, «жил как эгоистичный гедонист, вел себя, словно был единственным человеком на планете». Надо сказать, что родители воспитывали Скотта в искренней христианской вере. В те годы непрерывных вечеринок, когда люди спрашивали отца Скотта, как поживает его сын, отец отвечал: «Пожалуйста, молитесь за него, он стал блудным сыном».

Во время международной увеселительной поездки, которой суждено было стать для него последней, Скотт вместо участия оказался в роли наблюдателя. И вот, когда он смотрел на происходящий вокруг дебош, на него снизошло озарение. Он начал прозревать. «Я дошел в своей жизни до по-настоящему мрачной, порочной, эмоциональной разрушительной точки духовного банкротства, – сказал Скотт. – Я задался вопросом: как бы выглядела полная противоположность моей жизни». Чтобы найти ответ на этот вопрос, он решил посвятить один год своей жизни служению другим.

Так начался переход Скотта от жизни, подпитываемой эгоистичными побуждениями, к жизни сочувствия и сострадания ближним.

Возник следующий вопрос: кому он может помочь и как. Репутация у Скотта была такая, что несколько благотворительных организаций отклонили его заявки о желании работать там. Наконец, «Корабль милосердия», плавучий госпиталь, оказывающий бесплатную медицинскую помощь нуждающимся, позволил ему присоединиться к одной из своих миссий, но для этого ему пришлось оплатить проезд. Скотт продал все прежнее имущество и начал свое искупление. Задумав прослужить там год в компенсацию за один год из тех, что он потратил впустую, он, в конце концов, проработал там два года в качестве фотожурналиста, документируя усилия врачей.

Первой миссией Скотта в этой организации стало плавание в Либерию, одну из беднейших стран мира. Тогда он впервые увидел, что такое крайняя нищета. Это была «та нищета, что заставляет людей пить грязную воду из бурых, вязких болот, прудов или рек, из-за которой дети регулярно умирают от различных болезней. Меня это страшно поразило, и я понял, что надо что-то делать», – говорит Скотт.

Глубоко потрясенный болью и страданиями, свидетелями которых он был, Скотт делал все, что было в его силах, на порученной ему работе. Он создавал фотодокументальную историю каждого, кто ждал своей очереди на операцию на плавучем госпитале. Он снимал пациентов с тяжелыми заболеваниями вроде проказы, опухолей и волчьей пасти до и после лечения. И он стал промоутером этих людей, а не ночных клубов. Эти снимки остались в архивах «Корабля милосердия» для внутреннего пользования, однако он также поделился фотографиями с группой людей, которых нашел в Нью-Йорке. Они начали делать пожертвования в пользу работы «Корабля милосердия». Скотт понял, что может вдохновлять на позитивные действия даже тех, в ком не видел ранее сострадания или сочувствия. В перерывах между плаваниями он вернулся в Нью-Йорк, где продолжил делиться историями с помощью своих потрясающих фотографий и собрал еще больше средств для работы