— Ладно, ладно, Иван, я все поняла. Так что, покормишь?

А про себя подумала, что ему скорей всего больше семнадцати лет. Уж очень у него оказался пробирающим взгляд.

Новый знакомый с минуту посверлил меня взглядом и, важно кивнув, махнул рукой, подзывая, и уже более веселым голосом крикнул, исчезая в проеме двери:

— За мной. Кто последний тот какашка!

Что?!

Ахнув, припустила за наглецом. Это кто еще из нас будет какашкой!

***

Но как вскоре выяснилось, этой какашкой осталась все-таки я.

Обидно, несправедливо, досадно. Но ладно.

С виду маленький домик, изнутри оказался намного большего размера. В нем имелись несколько комнат, три развилки коридоров, ванная и больших размеров кухня.

Ванную комнату и те самые развилки коридоров я нашла сама. Но надолго это меня не задержало. Мой нюх выследил наглеца, и я довольно быстро нашла его в той самой кухне, уже что-то нарезающего острым ножом и напевающего под нос незнакомую песенку.

Присев на стул, с интересом посмотрела в его спину, негромко спросив:

— Вань, а ты как тут оказался?

Он вздрогнул и, взглянув на меня через плечо, сухо буркнул:

— Провалился через какой-то портал. И вообще, чего расселась? На, иди, нарежь овощи.

Иван ножом указал на красные томаты и зеленый непонятный овощ и я, вздохнув, подошла к нему. Встав по левое плечо и вытащив из подставки еще один ножик, ловко нарезала на кружочки томат, стараясь удержать в себе рой скопившихся вопросов.

Но мальчишка, помолчав, сам решил рассказать свою историю, а я была и не против. Молча слушая, в тайне поглядывая на него, с замирающим сердцем и жалостью видя, как узкое лицо приобретает с каждым словом заостренные черты, а плоская грудная клетка тяжело вздымается.

— Мой дом, называется — Земля. Не буду рассказывать, как и что у нас утроено, но скажу одно, в нашем мире магии нет. В отличии от вашего.

Как это нет магии? — изумленно подумала, недоверчиво скосив глаза на молодого мужчину. Вот только его напряженный вид и сурово поджатые губы не оставляли сомнений, что Ваня честен со мной.

Значит, есть миры, в которых магии действительно нет. Значит… Значит и у Вани нет магического источника.

Кинув на него сожалеющий взгляд, опустила глаза на странный продолговатый овощ, не зная, как его правильно резать. А Ваня, словно заметив мои мысленные метания, или приметив ступор, наставительно проговорил:

— Режь кружочками, нормас будет.

Просто кивнув, решив также не уточнять, что значит его это «нормас», нормально, что ли? Молча нарезала кружками зелененькую штуку, надеясь, что она будет съедобной, потянулась за следующим.

— В тот день я поздно возвращался с работы и, залипнув в телефон, — он заметил мои округлившиеся глаза, закатил свои, сокрушенно покачал головой. — Боже, как с тобой сложно. И как объяснить?!

Но как оказалось, сложного ничего в его объяснениях не было. Телефон — это такой переговорный артефакт. А Ваня, насколько я поняла из его объяснений, как раз в тот злополучный момент с кем-то по нему переговаривался. И на его беду, не заметив открытый люк, провалился в него, больно ударившись о что-то металлическое головой и потерял сознание, а очнулся уже на Домена.

К слову, про этот опасный люк, он объяснял уже отдельно и долго. А особенно значение канализационных шахт. Но я же поняла! Правда, под конец объяснений один глаз мальчишки начал поддергиваться.

Но тут я уже никак не могла быть виноватой!

Скосив на мужчину глаза, сочувственно покачала головой. Бедный.

А еще, я была права. Ваня гораздо старше, чем я сначала подумала. Мало того, что он работал, так и в его мире уже как несколько лет являлся совершеннолетней личностью. А на вид так сразу и не скажешь.

Мальчишка и есть.

— Вот так я и оказался здесь. Очнулся среди таких, как ты, рогатых и злых! Ой, давай только не делай такое обиженное с надутыми губами лицо. Тебе не идет. Так вот. И не успел и глазом моргнуть, как меня едва не испепелили какой-то дымкой, еле ноги унес.

Ваня вздохнул, опуская глаза.

— Даже сам и не помню, как очутился в этом лесу. Только когда убегал, слышал: «Пришлый! Держите, не дайте уйти! Зовите ищеек!». Тьфу на них, сволочи рогатые!

Он, поморщившись, явно вспоминая свой побег, от не менее напуганных демонов, закинул в рот очередной кружочек, как оказалось вкусного овоща, и пристально взглянул на меня.

— Ну, а ты как оказалась тут?

Не менее тяжко вздохнув и тоже закинув в рот кружочек солоноватого нечто, надо будет все-таки у него уточнить, что это такое вообще, медленно рассказала свою не менее чем у него печальную историю. А рассказав, мы с Ваней как-то синхронно и печально выдохнули.

— Мд-а. Не повезло тебе, — констатировал он. — Хотя и мне не легче.

Согласно кивнув, тоскливо взглянула на еду, все же спросив:

— Вань, а что это вообще за зеленый овощ такой?

Он непонимающе взглянул на кружки, фыркнул:

— Это огурец. Ну, блин, овощ такой. Представляешь, остатки собойки переместилась каким-то непонятным образом со мной. А телефон нет! Хотя, если у вас тут магия, навряд ли он бы долго работал. Да и сети-то у вас нет. Так что и разницы тоже нет.

От его снова непонятного бормотания, я досадливо закусила губу, решив ничего не уточнять. Да и зачем мне эти бесполезные знания? Вместо этого спросила другое:

— Вань, а как давно ты говоришь, находишься в Темном лесу?

Неожиданный поворот для короля, или Капелька свободы для Ариды

Теневой дворец

Кабинет Его Темнейшества

Аданари

Разбирая почтовые пересылки и донесения, бездумно прочитывая их и откладывая в кучу подобных, горкой валяющихся на краю стола, все мои мысли были направлены отнюдь не на работу. Они крутились вокруг одной взбалмошной и непокорной демонессы.

Сегодня Арида выходила замуж за не самого последнего лорда Домена. С герцогом Диамаским я был плохо знаком. Как и со многими представителями аристократии Санторри, не входящих в королевский дворец.

Его семья всего один раз предстала перед моими глазами на одном из балов. И все что я знал про их род это то, что он древний, почитаемый и строго чтущий наши законы. Этих знаний мне было более чем достаточно.

Но сейчас, при мысли, что этот драрховый лорд будет уже сегодняшней ночью прикасаться своими ручонками на законных правах к моей женщине. Целовать ее полные сладкие губы, медленно смакуя, снимать красивое платье, по частичкам оголяя бархатную кожу. Вбиваться в ее тело, брать ее, как ему этого хочется, все это на данный момент вытесняло трезвые доводы рассудка.