Двигатели катера взвыли еще сильней, вода за его кормой вспучилась белым пенным грибом, и катер остановился, как вкопанный.

— Вот это реверс!.. — восхитился Арон.

Тяжелые крупнокалиберные пулеметы катера мгновенно развернулись в сторону «Опричника», и с борта катера раздался короткий приказ по-английски.

— О, мать вашу в душу! Да что мы медом намазаны, что ли?! — выругался Арон и закричал во весь голос: — Ай гоу ту Хайфа!!!

В ответ раздалась короткая пулеметная очередь, вспоровшая воду у самого борта «Опричника».

Другой голос прокричал в мегафон эту же фразу, но по-немецки.

— Ай гоу ту Хайфа!.. — снова завопил Арон.

И снова прогрохотал пулемет.

Третий голос повторил приказ по-румынски.

— Ай гоу… — только было начал Арон, как пулемет снова дал очередь, а четвертый голос произнес приказ по-чешски.

Тут Арон в отчаянии закричал по-английски все, что успел выучить еще в Ленинграде:

— Кян ай юз е терминал энд бай дринк уотер!!! Йес, сэр, плиз, ю кян юз ауа терминал энд бай дринк уотер!.. Айм сори! Айм вери глед ту си ю!.. Хау мач кост сикс ауэ стендинг ту хендринт литерз ов дринк уотер… Ай гоу ту Хайфа!.. Ол райт!.. Бай-бай!..

На катере возникло замешательство. Затем пятый голос прокричал в мегафон что-то по-польски…

— Ай гоу ту Хайфа… — тупо прошептал Арон.

— М-да… — сказал Вася, не отрывая глаз от пулеметов. — Как говорится, «Говно твои дела, Иван-царевич, садись-ка ты на своего серого волка и скачи-ка ты к такой-то матери…» Говорил тебе — учи английский! — и зажмурился в ожидании пулеметной очереди.

Но на этот раз пулеметы промолчали. Зато шестой голос отдал приказ по-болгарски.

Вася и Арон беспомощно, но достаточно выразительно пожали плечами и развели руки в стороны.

И тогда с катера раздалась русская речь:

— Всем лечь лицом вниз! Руки за голову! В случае неповиновения открываю огонь!..

— Так бы и сказал!.. — пробормотал Арон и брякнулся на палубу. — Ложись, Васька! А то пристрелят ни за хрен собачий…

Как только Василий упал на палубу рядом с Ароном, с катера трижды прозвучали позывные — первая музыкальная строфа некогда популярной мелодии «Сталин и Мао слушают нас…», и на самой высокой точке катера, над радарной установкой, взвился большой черный флаг!

— Арончик, ты читал в детстве «Остров сокровищ»? — шепнул Васька.

— Конечно.

— Ну, так сейчас ты увидишь пиратов…

Поначалу все, действительно, происходило, как в добротном пиратском фильме!

«Опричник» пришвартовали к борту катера точно так же, как три дня тому назад к советской подводной лодке.

Арон и Вася были подняты на ноги и прикручены обрывками собственных шкотов к собственной же мачте. Рты у них были заклеены широкой липкой лентой.

А вокруг них, в черных комбинезонах с короткими рукавами и черных спортивных шапочках с козырьком и большим желтым иероглифом спереди до зубов вооруженные, с большими ножами у пояса стояли и ржали трое молодцов, каждый из которых в физическом развитии не уступал легендарному Арнольду Шварцнегеру.

И вдруг смех прекратился. Шварцнегеры вытянулись в струнку и, с несколько пугливой преданностью, уставились на проход в каюту…

…в проеме которого, удивленно подняв брови, стоял маленький, тощенький, очень пожилой китаец в легкомысленном ярко-желтом комбинезончике с длинными рукавами и такой же ярко-желтой шапочке с козырьком, но с черным иероглифом. И без какого бы то ни было оружия.

В одной руке он держал документы Арона и Васи, а в другой — двести шестьдесят долларов, проданных им советским банком.

Глядя на своих пленников снизу вверх из кокпита, пожилой китаец спросил на превосходном русском языке:

— Это все, чем вы располагаете?

Вася и Арон замычали, закивали утвердительно…

Китаец нахмурился и дал знак своим молодцам освободить пленников. Один тут же бросился отвязывать их от мачты, а двое поспешно сорвали куски липкой ленты с их ртов.

Раздался дикий двухголосый вопль боли! На том месте, где небритые лица Арона и Васи были заклеены лентой, — пятидневной щетины как не бывало…

Зато вся она осталась на внутренней стороне ленты, которую теперь разглядывали три здоровенных пирата, с трудом удерживаясь от хохота.

Пожилой китаец укоризненно покачал головой и, протянув тоненькую хрупкую ручонку с кровными долларами Арона и Васи:

— Я сейчас повторю вопрос. А вы, прежде, чем спешить с ответом, хорошенько подумайте. Мы обладаем приборами, которые безошибочно реагируют на золото, платину, бриллианты, где бы они ни были спрятаны: забиты ли в виде гвоздей, впаяны ли в монтажные схемы радиостанций, заделаны ли в киль яхты, в ее такелаж… В случае обнаружения этот участок выпиливается электронной пилой, а яхта сжигается напалмовыми огнеметами вместе со всем экипажем. Даю справку: все предыдущие суда сгорали за шесть-восемь минут…

— О, бля, техника!.. — удивленно сказал Арон.

Китаец польщенно улыбнулся:

— Естественно, это зависит от конструкции судна и его водоизмещения. Итак, повторяю свой вопрос. Это все, что у вас есть?

И китаец чуточку раздраженно потряс жиденькой пачкой долларов.

— Да!.. — сказал Вася, морщась и потирая безволосый квадрат на лице.

— У нас больше не меняют… — мрачно подтвердил Арон.

— Это вам выдали на один день? — не понял китаец.

— На всю оставшуюся жизнь, — объяснил ему Вася.

— А как же провиант, топливо, ремонт, наем лоцмана, оплата стоянок, зарядки аккумуляторов, покупка пресной воды?..

— А кого это у нас колышет? — буркнул Арон.

У пиратов вытянулись физиономии. Пожилой китаец возмущенно втянул ноздрями воздух, прикрыл глаза.

Из воды, при помощи толстого линя и острозубой «кошки», через борт яхты перевалился четвертый пират в легком водолазном костюме с аквалангом на спине и безошибочным прибором в руках.

Китаец открыл глаза, вопросительно посмотрел на него. Тот отрицательно покачал головой. Пираты переглянулись…

В эту секунду из каюты, зажимая рот, со стоном выскочил пятый пират и, чуть не сбив с ног пожилого китайца, помчался на бак. Там он перегнулся через носовой релинг и стал неудержимо блевать.

За ним из каюты вышел шестой пират. В руке он держал точно такой же прибор, как и у аквалангиста. И тоже, как аквалангист, отрицательно покачал головой.

— Это я уже понял, Сташек, — негромко произнес старый китаец. — Что с Клаусом?

И он показал на блюющего пирата. Пират Сташек начал было отвечать ему по-китайски, но старик улыбнулся и сказал: