Лола покосилась в сторону коридора, где располагались гримуборные и где сидели в ожидании эфира Анна, Козима и Сабрина. Там не могло быть слышно ее разговора, но на всякий случай она дала отмашку, чтобы их пока не выпускали.

Телефон молчал, и Лола занервничала.

– Я расскажу все сейчас по телефону и, пожалуйста, без дополнительных вопросов, – разнеслось по студии после мучительной паузы.

– Спасибо, я вас слушаю.

Режиссер насторожился, перестав шептать что-то на ухо гостевому редактору, операторы за стеклянной стенкой застыли в ожидании, и даже рабочие перестали стучать за стенкой.

– Я встретил Беатричу с сестрой в одном из переулков, недалеко от виа дель Корсо. Точное место уже не помню.

У Лолы буквально комом в горле застрял вопрос: ну как же «не помню», если выходил из конкретного подъезда? Хотя, может, это Сабрина что-то напутала?

– У меня сложилось впечатление, что две провинциальные девушки заплутали на узких римских улочках. Я и сам не коренной римлянин и примерно в их возрасте приехал с юга, правда, из Калабрии. Ну и предложил помочь. Оказалось, что они просто гуляли, хоть и не имели конкретного представления, где находятся. У меня был час до переговоров. Предложил показать им пьяцца Навона. Это лучше, чем бесцельно шататься по городу, тем более что офис мой в двух шагах. Вот, собственно, и все. Именно там нас и видел официант. Потом я пошел на работу, а девушки не знаю куда, и больше мы никогда не встречались.

Он повесил трубку.

В студии кто-то захлопал в ладоши.

– Вот так! – Лола победоносно посмотрела на режиссера.

Теперь есть над чем поработать, тем более что столько несовпадений с рассказом Сабрины. Надо будет попросить ее повторить все о встрече с Сандро, а потом выдать в эфир его интервью, вот и посмотрим, кто из них что-то скрывает! Хотя впечатление, что и Сабрина, и Сандро что-то недоговаривают, каждый свое, ее не оставляло.

Но были же еще и другие знакомые, и кафе, которое ей показала Сабрина, где их угощал мороженым уже другой новый приятель. Можно сыграть и на этом. Но теперь главное – все успеть подготовить и перекроить под новое интервью. И она рванула к компьютеру.

– Слушай-ка, а вот здесь, – помреж остановил пробегающую мимо него Лолу за локоть и, заглянув в листок с планом, ткнул пальцем в первый абзац, – тебе не кажется, что лучше поменять местами эти куски? Сначала рассказать про римские каникулы двух сестер и про Сандро, а потом уже переходить к звонкам и эсэмэс, по которым полиция определила, что Беатрича никуда из Авераны не выезжала?

Господи, ну что он лезет, когда времени совсем нет!

– А какой смысл что-то менять? Ведь это не Беа не выезжала из Авераны, а ее телефончик, который могли просто выбросить в поле. – Она начинала раздражаться, ведь до начала оставалось каких-то полчаса, а все продолжают ее дергать ненужными вопросами.

– Тоже верно. А я смотрю, у тебя и распечатки текстов эсэмэс уже есть, здорово!

«Он что, хочет сорвать программу? – про себя возмутилась Лола. – Или не понимает, что у меня нового материала выше крыши, и устраивает возню с тем, что уже давно записано и проверено».

– Да, успели вовремя, о них даже родные Беа еще не знают. – Лола продвигалась к столу с компьютером, но помреж все не отставал:

– Не будешь предупреждать?

– Нет, не хочу, хотя всплыла достаточно откровенная переписка между Беа и Ивано. Если будет время, спрошу у Анны перед началом. – И она судорожно начала цокать по клавишам, меняя программу действий. «А ногти надо подстригать, вот все время одно и то же – когда нервничаю, начинаю цеплять по две буквы», – пронеслось в голове совершенно не к месту.

Хорошо, что отчитываться не надо было ни перед кем. Достаточно, что начальство знало основную тему, а все остальное было на ее совести и зависело от ее бурной фантазии.

Истекли последние секунды на табло, включились камеры, и эфир пошел. Лола представила гостей в зале: кроме семьи из Авераны, здесь присутствовали: известный криминолог, психолог – специалист по подросткам и модная писательница, автор детективов, которую решили пригласить для некоторого облегчения программы, так как она была улыбчива, позитивна и славилась своими неординарными выводами.

Лола коротко напомнила зрителям суть случившегося, и на экране замелькали кадры южного городка и выдержки из предыдущих интервью. Все шло, как обычно, и ничего не предвещало цунами. Две девушки в стеклянных кабинах, работавшие напрямую со звонками от зрителей, спокойно щебетали в телефонные трубки, как вдруг одна вскочила со стула и замахала рукой так, что Лола подумала, что она вот-вот разобьет стекло. Тут же в наушнике послышался голос режиссера: «Прерываем показ, даем звонок в студию от Даны».

– У нас есть срочная информация, – тут же вступила ведущая. – Звонит наш корреспондент из Авераны.

Она не узнала голоса Даны – так он изменился от волнения:

– В данный момент синьор Маурицио находится в отделении полиции и дает признательные показания в убийстве своей племянницы Беатричи!

В студии воцарилась тишина, и только мать Беа вздрогнула и всем корпусом начала крениться в сторону.

– Здесь какая-то ошибка… Он не мог, он не мог убить… – прошептала она побледневшими губами.

Лола резко сделала шаг вправо и в последний момент успела подхватить Анну, валившуюся со стула. Козима и Сабрина сидели, как два застывших истукана, все в студии просто оцепенели… и только в ухе надрывался голос: «Продолжай, веди программу, черт побери! Продолжай!»

Держа Анну за плечи, Лола крикнула: «Воды, пожалуйста, и помогите вывести ее отсюда!»

– О боже, о боже… Больше никаких вопросов. – Анна медленно приходила в себя.

Лола впервые растерялась не меньше других – никто не предупредил ее о том, что ее ждало такое сообщение. Режиссер все взял на себя и теперь давал крупным планом растерянные лица присутствующих.

«Ну с этим я потом разберусь, а сейчас надо выходить из ступора», – быстро решила она.

– Конечно, мы все понимаем, как это ужасно и как тяжело сейчас маме Беатричи. К ней вызвали врача, и мы надеемся, что он ей поможет, – произнесла она дежурную фразу и в растерянности умолкла.

От мысли, что напротив нее сидели жена и дочь убийцы, холод распространился по всему ее телу и заставил сжаться горло.

– Как вы уже слышали, Маурицио признался в убийстве своей племянницы. Что вы можете сказать? Ведь никто не знает его так хорошо, как вы, – она заставила себя обратиться к Козиме и Сабри.

Козима по-прежнему не подавала никаких признаков жизни. Она продолжала смотреть в одну точку и, видимо, не поняла или не услышала вопроса.

Зато Сабрина немного оживилась:

– Нам очень сложно… это мой отец… но могу сказать только одно – он должен быть наказан!