вслед за ним и вся группа. Дома я рыдала каждый вечер и просила маму с ним поговорить, но мама велела разбираться самим. Однажды зимним утром мама, как всегда, посадила меня на автобус, на котором мне нужно было проехать одну остановку до садика, а сама осталась ждать своего. Она работала на другом конце города, в музыкальной школе. И вот иду я в садик, предвкушаю новый день, наполненный Бобичем, рыдаю, злюсь… разворачиваюсь и бегу на остановку, где осталась мама. Ее там, конечно, уже нет. Но я знаю, что автобус № 27 привезет меня к ее работе. Дождалась. Села. Еду. Минут 40. Мне 6 лет. Ко мне подходят удивленные люди и спрашивают: «Девочка, а ты с кем?» Отвечаю: «Я к маме еду».

Приехала, подхожу к маминому классу, страшно! Мама — женщина с характером: неизвестно, как отреагирует на мое появление. Но этот демарш привел-таки к результату. На следующее утро мама пришла со мной в сад и как-то так поговорила с Сережей, что Бобич канул в Лету и больше Сережа меня не трогал. Я не скучала по его вниманию. Эта история про то, как я впервые отказалась терпеть. И вам рекомендую использовать такую точку опоры: я не буду это терпеть.

Терпеть — это наступать на себя. На свои желания, потребности, ценности.

Терпеть — значит соглашаться с действиями других людей, которые причиняют боль, дискомфорт, унижение. В детстве мы часто терпим, потому что у детей не очень-то много инструментов противостоять обстоятельствам. Но мы взрослеем, инструментов становится гораздо больше, а мы по привычке продолжаем терпеть. Слышали термин «выученная беспомощность»? Это она.

«Но разве можно организовать жизнь так, что вообще ничего терпеть не придется? У каждого из нас есть что-то, что приходится принимать, с чем приходится соглашаться», — возразите вы. И где грань между «терпеть во имя чего-то важного» и «терпеть во зло»? На самом деле это две большие разницы. Ответ в самоуважении.

Когда мы терпим «во имя» (а на самом деле для самосохранения), важно осознавать, что это я выбираю. Да, одна моя часть страдает, но другая получает нечто важное, и поэтому я принимаю то, что мне не по душе. И соглашаюсь с ценой этого выбора — определенным дискомфортом. Но это жизнь, что поделаешь. Вот, к примеру, разбрасывает ваш муж по квартире свою одежду как одержимый. Бесит это неистово, но вы выбираете все же жить с ним, потому что вместе классно по вечерам смотреть кино или обсуждать события прошедшего дня. И вообще это ваш любимый мужчина. Да, бардак раздражает, но не бьет по самоуважению (пока носки вдруг не оказываются в вашем супе). И «терплю и злюсь» превращается в «принимаю ситуацию такой, какая она есть». Вы выбираете больше не тратить на это свои душевные силы.

Терпение «во зло» всегда разрушительно. Оно бьет по вашим ценностям, по тому, как с вами можно, а как нельзя. Наступает на комфорт, качество жизни и чувство безопасности. Когда вас ненароком критикует подруга. Когда вы влюбляетесь в человека и видите, что он вам нужен, а вы ему — нет. Когда начальник считает нормальным на вас орать. Вот это все за пределами самоуважения. Но почему же мы это терпим? Опять же ради какой-то своей части, которой нужны эти отношения. Есть простой проверочный вопрос: «Эй, дорогое мое самоуважение, ты там как? Тебе ок или не ок?» И если не ок, то ваша ответственность как взрослого человека — изменить ситуацию.

Да, для того чтобы отказаться терпеть, нужно набраться смелости. В 6 лет мне было страшно отказаться идти в садик и приехать на мамину работу. Но оно того стоило: ситуация изменилась, и я перестала страдать. Я ужасно благодарна той маленькой себе, это был вполне взрослый поступок, пусть и совершенный от полного отчаяния. В следующий раз в ситуации, когда вы обнаружите, что терпите, вспомните: на кону ваша жизнь, которую нельзя «сливать» на терпение.

Практика

Мысленно пробегитесь глазами по своей жизни, работе, отношениям и задайте себе вопрос: что я сейчас терплю? В чем на себя наступаю? Есть ли в этом смысл для меня, или терплю, потому что привыкла и забыла, что могу, как взрослый человек, изменять ситуацию?

Ответственность, свобода и страх всегда рядом

Разговариваю с клиенткой:

— Муж достал! Не разрешает ехать на ретрит. Говорит, что это не пойдет мне на пользу.

— Что чувствуешь? — спрашиваю ее я.

— Отчаяние, злость, вину, унижение, страх.

Расскажу про каждое чувство: почему оно возникает у клиентки.

Отчаяние — потому что клиентка понимает, что она, конечно, повозмущается, но все равно сделает так, как говорит муж. То есть на ретрит не поедет. И того, о чем мечтает, не получит.

Злость — какое право он имеет мной распоряжаться? Я что, неразумный ребенок, которого можно пустить или не пустить? Но по факту так и есть: пусть по паспорту клиентка взрослая женщина, отношения с мужем построены так, что у него есть власть ей разрешать и запрещать. А у нее такого права по отношению к нему нет. Это модель детско-родительских отношений, а не партнерских. Где муж — родитель, а жена — ребенок. Как в такой паре распределяется ответственность? Так же как и в паре «родитель — ребенок». Взрослый говорит ребенку, что можно делать, а что нет, но при этом взваливает на себя все его проблемы. Ребенок не принимает решений, слушается родителя, но и свои проблемы скидывает на него.

Отсюда — чувство вины. Я неблагодарная. Муж старается ради семьи, решает любые вопросы, я живу на всем готовеньком да еще и делаю то, что ему не нравится. А он и правда много работает и сильно устает. Конечно, надо бы слушаться. То есть продолжать оставаться в детской позиции.

Почему унижение? Да противно, что мне, взрослой женщине, указывают, как жить. Стыдно за себя. И да, весьма унизительно. Унижение — это чувство, которое связано с иерархией. Корень слова «унижение» — — ниж-. Ты выше, а я ниже. Ты большой, я маленькая.

А что про страх? Если я взбунтуюсь и все-таки уеду, супруг разозлится и перестанет давать деньги. Но я не смогу обеспечить себя и детей. Я могу заработать себе на заколки, на колготки и на три похода в супермаркет, а так, чтобы оплачивать квартиру, машину, нести ответственность за все наши траты, — нет, мне это не подходит. Да и почему я должна обеспечивать? Он мужчина, он должен.

Эта установка глубоко сидит в бессознательном