Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Местом, где разница между двумя социальными категориями, разделявшими Авешот, проявлялась яснее всего, была школа. Дети из состоятельных семей одевались по последней моде и выставляли напоказ сногсшибательные гаджеты, начиная с последних моделей смартфонов. Довольно часто все это становилось источником напряженности. Дело доходило до потасовок во дворе: слишком укоренилась привычка с презрением относиться к тем, у кого нет привилегий. Случались и кражи.
А потому, когда Мартини предстал перед классом в вельветовом пиджаке с протертыми локтями, в бумазейных брюках и старых, стоптанных ботинках, это вызвало у учеников взрыв веселья. Он понял, что, с их точки зрения, уважения недостоин. И должен был признать, что на какой-то миг ощутил себя неадекватным, несоответствующим. Словно сорок три года своей жизни он потратил напрасно, преследуя ложную цель.
– Я не стану давать вам задание на каникулы.
Класс взорвался воплями восторга.
– Отчасти потому, что вы его все равно не выполните, и я это знаю, – прибавил он под хохот ребят. – Но мне бы хотелось, чтобы в перерывах между битьем витрин или ограблением банков вы прочли хотя бы одну книгу из этого списка.
Он взял с кафедры листок и показал всем. Класс недовольно загудел.
Только один из учеников не произнес ни слова.
Он сидел в последнем ряду, низко склонившись над партой, и что-то черкал в толстой тетради, которую всегда таскал с собой вместе с видеокамерой. Этот мальчик жил в своем мире и никого туда не впускал, даже одноклассников, которые, по существу, держали его на расстоянии. Мартини не однажды пытался проникнуть в этот мир, но всякий раз получал отпор.
– Маттиа, ты согласен прочесть хотя бы одну книгу за эти две недели? – попробовал он вызвать парня на разговор.
Тот на миг оторвался от тетради и снова погрузился в себя, ничего не ответив.
В этот момент прозвенел звонок, возвещая конец уроков.
Маттиа быстро собрал свой рюкзачок, вытащил скейт, который держал под партой, и первым вышел из класса.
Мартини в последний раз обратился к ученикам, перед тем как распустить их на каникулы:
– Желаю вам хорошо провести Рождество… и не наделать за это время больших разрушений.
В школьных коридорах царила невообразимая суматоха: ученики спешили скорей выскочить из школьного здания. Они неслись вскачь, огибая, как препятствие, Мартини, который двигался неспешным шагом, перекинув через плечо зеленую сумку на ремне. Вид у него был, как обычно, рассеянный. Вдруг он услышал, что его кто-то зовет:
– Синьор Мартини!
Он обернулся и увидел Присциллу. Широко улыбаясь, она шла ему навстречу. Мартини подумал, что, если бы не зеленая парка, которая была ей велика, и не эти ужасные башмаки на платформе, чтобы казаться выше ростом, Присцилла смотрелась бы очень изящной. Он замедлил шаг, чтобы дождаться ее.
Присцилла его догнала.
– Я хотела сказать вам, что уже выбрала роман, чтобы прочесть на каникулах, – заявила она с явно излишним энтузиазмом.
– В самом деле? И что за роман?
– «Лолита».
– И почему твой выбор пал именно на эту книгу?
Мартини ждал, что она скажет, что героиня, по сути, чем-то похожа на нее. Но она сказала:
– Потому что мама этого не одобрит.
Услышав такую аргументацию, Мартини улыбнулся. Книги тоже расценивались как протест.
– Что ж, тогда хорошего чтения.
Он попробовал быстро уйти, потому что давно заметил, что Присцилла по нему вздыхает, да и одноклассники это замечали. Поэтому он старался при людях особенно с ней не разговаривать, чтобы никто не подумал, что он дает ей какие-то авансы.
– Подождите, учитель, еще одно… – Девочка выглядела смущенной. – Вы знаете, что завтра меня будут показывать по телевизору? Я буду вытаскивать номера на благотворительной лотерее нашего братства… Правда, это всего лишь местный канал, но с чего-то ведь надо начинать?
Присцилла не раз говорила, что хочет стать знаменитой. То она хотела попасть в реалити-шоу, то стать певицей. В последнее время она вбила себе в голову, что будет актрисой. Ясного представления о том, как добиться успеха, у нее не было. Скорее всего, эта мечта была для нее своего рода просьбой о помощи, она таким образом сообщала всем, что хочет сбежать из Авешота. А на самом деле, вполне возможно, пройдет несколько лет, и она встретит какого-нибудь беспутного парня, и он бросит ее, беременную, доживать оставшиеся годы здесь. Ведь в сущности, то же самое произошло и с ее матерью. Мартини разговаривал с ней только однажды, на встрече учителей с родителями. Она смотрелась точной копией дочери, только старше. Лет на пятнадцать. Но у матери вокруг глаз уже залегли глубокие морщины, а во взгляде сквозила неодолимая печаль. Мартини вспомнил, что тогда ему на память пришла королева бала, которая, как была, в диадеме и со скипетром, осталась одна танцевать в опустевшем зале, когда свет погас и все уже разошлись по домам. Присцилла была очень похожа на мать. Насколько он знал, она пользовалась шумным успехом у мальчиков и сплетен о ней ходило немало. Он читал фразы, адресованные ей и ее матери, на стенах мужского туалета в школе.
– А с кем-нибудь еще ты говорила о желании играть на сцене?
Присцилла скорчила гримаску:
– Мама наверняка будет против, потому что в братстве ей вбили в голову, что в актрисах нет ничего хорошего. Она сама в молодости пробовала стать моделью. Ведь это несправедливо – запрещать мне осуществить мою мечту только потому, что не удалось осуществить свою.
Да уж, это действительно несправедливо.
– Надо учиться, заниматься декламацией, может быть, это ее убедит.
– Так, значит, по-вашему, я достаточно красива, чтобы пробиться?
Мартини укоризненно покачал головой:
– Я в университете ходил на театральные курсы.
– Тогда вы сможете со мной позаниматься! Прошу вас! Прошу вас! Прошу вас!
Глаза девочки заблестели от возбуждения. Сказать ей «нет» было просто невозможно.
– Хорошо, – согласился Мартини. – Но только ты должна очень много заниматься. Иначе все это – впустую потраченное время.
Присцилла сняла рюкзачок и положила его на пол.
– Вы не пожалеете, – сказала она, отрывая уголок тетрадного листа и что-то на нем царапая. – Это номер моего мобильника. Вы мне позвоните?
Мартини кивнул и улыбнулся. Он видел, как она упорхнула прочь, счастливая.
– С Рождеством, проф!
Он посмотрел на листок с номером, написанным розовой шариковой ручкой. Она еще и сердечко пририсовала. Он сунул листок в карман и пошел к выходу.
На площади перед школой было полно ребят, остановившихся поболтать и посмеяться, а вокруг них роем кружили скутеры. За рулем одного из них сидел задира Лукас. Пока Мартини рылся в сумке, разыскивая ключи от машины, мальчишка подъехал к нему, обдав презрением, и бросил через плечо: