– Ты чё меня толкаешь ваще?! – бунтовала под дверью Викентьевна, обращаясь уже к кому-то постороннему. – Руки свои убери! В глаз захотел, что ли?..

Кое-как втащив себя в комнату, Лавра перевела дух и вздрогнула от очередного сотрясающего удара в дверь. Кто бы подумал, что Викентьевна окажется сегодня такой настырной. Если она будет продолжать дальше колошматить в дверь с такой силой, то скоро проникнет сюда. Не теряя времени, девушка стянула с себя плотную кофточку, расстегнула бюстгальтер и без раздумий вернулась к своей затее. Если завхоз снесёт дверь и увидит её в столь пикантном образе, этой же ночью всё общежитие будет обсуждать странные «развлечения» аспирантки. Но на этот раз Лавра без всяких помех пролезла через оконный проём и полетела вниз.

Приземление было удачным, хотя в ногах всё же возникла боль. Слегка прихрамывая, Лавра подобрала с мокрой травы драповое пальтишко, мигом надела его на голое тело и поспешила на тротуар. Счастье, что в этот час здесь нет прохожих и редко ездят машины, иначе бы петербуржцы вдоволь позабавились сценой с выпрыгивающей из окна общежития полуголой девицей. Напоследок Лавра взглянула на второй этаж, откуда донёсся грохот, и прибавила шагу. Она поняла, что Викентьевне удалось выломать дверь и забраться в её комнату. Хорошо, что ничего ценного там не хранилось.

Вечер выдался таким же прохладным и мрачным, как и многие до него. Вот только Лавра никак не хотела привыкать к хмурой петербургской погоде, к постоянным дождям и туманам. Холод, который веял от чёрной Невы, никогда не оставлял Гербер равнодушной. Он пробирал её насквозь, леденил сердце, заставлял неметь руки и ноги. А больше всего он напоминал ей о той ужасной ночи, когда она стала русалкой. Тогда Лавре было так же холодно, а ещё больно от полученных травм.

Вид на Петровский остров ещё сильнее расстроил её. Внутри что-то всколыхнулось и затряслось. Да, это было отголоском того самого состояния, которое посетило Лавру в момент смерти. На мгновенье девушка остановилась и захотела повернуть в другую сторону, чтобы не будоражить себя этими ужасными воспоминаниями, но тут же отогнала тревожные мысли и с полной уверенностью зашагала по набережной Макарова.

Лавра достигла лестничного спуска к реке перед Домиком Петра I, осмотрелась, убедилась, что в этот час она находится здесь абсолютно одна, и принялась раздеваться. Взгляд сам собой прошёлся по каменным львам, и перед глазами вновь вспыхнули летние воспоминания. Именно здесь она гуляла со своим возлюбленным и нашла сбежавшую из зоопарка коалу. Вот дьявол, и почему сегодня всё напоминает ей о прошедшем лете: об Игоре, об их любви, разлуке, смерти…

Нева пенистыми волнами накатывала на каменные ступеньки, приветствуя её. Брюнетка, поёжившись, спрятала вещи за одним из памятников сидящих львов и осторожно спустилась к студёной воде. На этот раз она не стала тянуть с погружением и резко прыгнула в реку. Холод ещё пару минут властвовал над нею, но затем сменился приятной теплотой. И чем дальше Лавра продвигалась ко дну, тем комфортнее ей становилось во взволнованной воде.

Правда, Нева не отличалась особенной чистотой, а иногда даже неприятно удивляла обилием мусора. Как раз сегодня вся донная грязь оказалась потревожена и норовила угодить непременно в лицо. Лавра изогнулась, сделала несколько разминочных движений, описала круг у самой глубины и вернулась к поверхности. Именно в этот момент там проплывало какое-то мелкое судно, и оно не могло не привлечь резвящуюся нимфу. Прицепившись к скользкому дну деревянной лодки, Гербер на миг затаилась и прислушалась к звукам. Там, над неспокойными волнами, кто-то громко разговаривал. Поначалу слова размывало бульканье вёсел, но уже через минуту русалка различила приятный мужской баритон.

– Дружней, дружней, парни! – командовал кто-то молодой и прекрасный, стоя на корме прямо под нещадным ветром. – Плывём до Петровского изгиба, а оттуда вдоль Ждановской.

– Командовать всегда легко, Антуха, – засмеялся зычный бас, и к нему вмиг присоединились другие мужские голоса.

Лавра поняла, что это курсанты Морской Академии. Она не первый раз встречала их в городской акватории. Учащиеся военного вуза любили совершать заплывы по ночам, хотя Гербер и не понимала, какое от этого можно получить удовольствие. Ведь в военных учебных заведениях был жёсткий распорядок дня: подъём в шесть утра, дикие физические нагрузки, лекции, полосы препятствий, а ещё уборки, дежурства и вахты. Неужели после всего этого кому-то хотелось тратить силы на тяжёлую лодку? К тому же двигалось их скромное судно с весьма высокой скоростью, а значит, парни старались по полной программе. И всё это, к тому же, в столь мерзкую погоду. Нет, наверняка эти ребята просто помешаны на речных путешествиях. Лавра, конечно, тоже находилась сейчас не в тёплой постели, но она, в отличие от курсантов, была вынуждена купаться в холодной мутной воде.

Когда лодка добралась до устья Смоленки, Лавра не выдержала и вернулась на дно. Это же та самая река, в которой она погибла! Сегодня воспоминания о той июльской ночи были как никогда свежи и болезненны. Зачем она вообще сюда приплыла? Ведь в Петербурге полно замечательных мест, где можно без лишних нервов отдохнуть и насладиться энергией реки. Однако что-то необъяснимое манило русалку туда, где она несколько месяцев назад распрощалась с человеческой жизнью. Определить, что же именно околдовало её, Гербер не могла. Единственный способ узнать это – поддаться неведомому зову и лично всё проверить.

Несколько рыб, приметив заплывшую крупную особь, спешно ретировались. Огибая затонувший мусор и тучки поднятой со дна грязи, Лавра медленно двигалась по Смоленке и пыталась подавить в себе страх. Нечто зловещее ощущалось в местных водах, нечто таинственное и тёмное, как будто ночная прогулка по лесу, в котором рыщут голодные волки. А если учесть, что в реке волков быть не может, то страх перед этим неведомым и страшным возрастал с каждой новой минутой. Русалка двигалась вдоль илистого дна, периодически вздрагивая и оборачиваясь. Ей казалось, что притаившаяся опасность вот-вот внезапно настигнет её и разом проглотит. Сердце забилось вдвое быстрее, а в руках почувствовалась неуверенность. Надо уходить отсюда, пока не случилась настоящая беда. Каким бы интересным ни было то, что скрывалось во мраке Смоленки, лучше не испытывать судьбу. И едва Лавра пришла к такому выводу, как что-то большое и чёрное промелькнуло над головой.

Гербер замерла, внимательно осматривая колышущееся водное пространство над собой. Что это было? Неужели очередной болотный чёрт, который вознамерился порезвиться с ней? Или крупная рыба, случайно заплывшая в этот приток Невы?..

Прошло несколько минут, но странное явление не возвращалось. Смоленка казалась по-прежнему мирной и спокойной, хотя присутствие чего-то зловещего всё ещё настораживало русалку. Она совладала с собой, поправила космы и осторожно поплыла в обратную сторону. На сегодня всех этих страхов достаточно. Здесь, действительно, происходило нечто непонятное, но принимать в этом участие Лавра больше не собиралась.

Резкий свист раздался у самой поверхности. Лавра перевернулась на спину и взволнованно осмотрелась. Кто-то точно затеял с ней нехорошую игру и, по всей видимости, выпускать из Смоленки просто так не желал. Гербер прибавила скорость, активно работая плавниками. До Невы оставались сущие метры, и будет совсем нелепо, если она не успеет преодолеть их. Однако чёрная тень опять пронеслась где-то далеко наверху, оставляя после себя сгусток негативной энергии. Затем она вернулась, пересекла реку слева направо, покружилась над спящими домами, что стояли на набережной, и спикировала к ближайшему мосту. Подозрения Лавры стали оправдываться. Нет, это вовсе не водное животное. Это нечто крылатое, большое и чёрное, и оно здесь только ради неё.