С крепостью связана таинственная история Железной Маски, про которую у Александра Дюма тоже есть роман. Когда искатель приключений узнал об этом, его ухоженная шерстка склеилась от липкого пота – их компания запросто могла переместиться прямо в мрачные казематы, если бы Савельичу приспичило в тот злополучный день читать не «Трех мушкетеров»!

Заключали в тюрьму часто без суда и следствия, на всю жизнь, как несчастного обладателя маски (которая на самом деле была шелковой, но вряд ли сей факт радовал узника, вынужденного носить ее до последнего вздоха), так что человек просто исчезал, и никто никогда его больше не видел! Выпадала ли подобная участь животным, Савельич не знал, а вот книгам – да! Однажды в Бастилию заточили многотомную французскую Энциклопедию, потому что посчитали ее тексты вредоносными и призывающими к мятежу против королевской власти! Кстати, Великая Французская революция началась именно с того, что 14 июля 1789 года разрушила (вернее, разрушит) крепость!

Однако вряд ли пушистый приятель протянет так долго! Тут уж точно никаких кошачьих жизней не хватит!

* * *

Наконец Рыжий сообразил, что если не выйдет из занятого им угла в розовом садике и не начнет гулять по территории, то друзьям никогда его не обнаружить!

Лорд вздохнул с облегчением, а то уж насквозь пропах цветами, так и нюх испортить недолго! Лохматый молчун, который все это время только ел и спал, да к тому же оккупировал песочную кучу, из-за чего слугам пришлось насыпать в другом конце садика еще одну для Маркизы и ее котят (видите ли, привыкла она гулять именно в этом дворике!), встал, потянулся, отряхнулся, поелозил языком по шерсти (хотя пес не представлял, как можно привести такую странную внешность в порядок) и сделал пару робких шагов в направлении выхода.

Дог радостно вскочил и, несмотря на поздний час, бросился показывать новенькому члену большой кардинальской стаи обширные владения. Довольный, что скучная роль охранника сменилась гораздо более приятной ролью гостеприимного хозяина, Лорд старательно объяснял все, что попадалось по пути:

– Вот за этими дверями – спальня, а за теми – гостиная, а тут – еще одна, а здесь – кабинет…

Позавчера Рыжего вынесли отсюда в коридор, а затем и в садик.

«Секретный агент» задержался у неплотно прикрытых створок и с любопытством заглянул внутрь (в прошлый раз он не различал предметов от страха).

Ночь была теплой, но в камине горел огонь. Перед ним, почти сливаясь с пестрым ковром, нежилась главная любимица кардинала Маркиза. И пятеро ее котят находились тут же: кто самозабвенно дрых, зарывшись носом в мамин мех, кто сражался с собственным хвостом, а белый опять развалился на коленях его высокопреосвященства, который, вместо того чтобы давно лечь спать, сосредоточенно рассматривал разложенную на огромном столе географическую карту, делая в ней какие-то пометки.

Не оборачиваясь, Ришелье произнес:

– Показываешь гостю владения? Ну-ну, гляди, чтобы он не дал деру!

Рыжий отпрянул от двери, а Лорд обиженно пролаял, мол, когда же такое было, чтобы он не справился с поручением?!

Выказанное недоверие так раздосадовало пса, что дальше он шел молча, хмуро глядя под лапы, и лишь изредка оборачивался, проверяя, идет ли за ним лохматый подопечный.

Рыжий не отставал, стараясь запоминать расположение коридоров и выходов. Кажется, именно так должен действовать «секретный агент». К тому же представлять себя на задании было куда приятнее, чем в плену!

Зоркие медово-желтые глаза Брыся наконец-то засекли похищенного приятеля, и от измученного переживаниями сердца отлегло – с другом не случилось ничего страшного, наоборот, на калорийных кардинальских харчах он стал даже упитаннее!

«Младший помощник» крутил пушистой головой, исподтишка поглядывая по сторонам: или догадывался, что товарищи где-то неподалеку, или просто любовался ухоженным садом, особенно привлекательным в свете разноцветных фонариков, расставленных вдоль дорожек. Сопровождал его пожилой дог.

Возможно, с возрастом пес потерял прежний нюх и сноровку, а потому не смог бы тягаться с более молодым и ловким котом? К тому же собаки плохо видят в темноте! Но, судя по всему, Рыжий не собирался это проверять, покорно шествуя за конвоиром. «Самому что ли ненадолго сдаться в плен, – подумал искатель приключений, – уж слишком важное значение приобрела миссия!»

* * *

Накануне вечером, когда солнечный диск уже превратился в багровую полоску над горизонтом, в мансарде царил полумрак, с которым безуспешно боролась единственная свеча, Брысь отсыпался, готовясь к очередному ночному бдению в кардинальском саду, а вернувшийся из Академии Д’Артаньян сочинял благовидный предлог, чтобы нарушить данное Констанции слово и навестить ее в аббатстве, в дверь со стороны внешней лестницы неожиданно постучали.

Планше отсутствовал (отпросился навестить родственников), а потому, прихватив свечку, юный гасконец сам пошел отпирать. Брысь приоткрыл один глаз, чтобы разглядеть вошедшего, но мешали пляшущие по стенам тени, виной чему был слабый подрагивающий огонек фитиля.

– Господин Д’Артаньян? – нежный голос наполнил маленькую комнату хрустальным звоном, и «секретный агент» подскочил.

Миледи! Началось! В два прыжка он оказался у двери и уселся возле ног «подопечного», замершего с открытым ртом при виде гостьи.

Даже при тусклом и неровном освещении шпионка кардинала была так же невероятно красива, как при дневном свете, когда Брысь тайком рассматривал ее из-за портьеры в кабинете Ришелье. Только одета не в пышное платье, которое на каждое движение отдавалось хрустящим шуршанием, а в черный, мужского покроя костюм для верховой езды. Белокурые локоны, тщательно упрятанные под широкополую шляпу с высокой тульей, мириться с этим не хотели и выбивались в нескольких местах золотистыми спиральками.

– Да…, к вашим услугам! – с трудом преодолев замешательство, выговорил юноша и оглянулся в поисках чего-нибудь, куда можно усадить прекрасную незнакомку. Однако за последние минуты никаких новых предметов мебели в комнате не появилось, а кровать и тумбочка вряд ли подходили для этих целей, поэтому раскрасневшийся от смущения гасконец и припозднившаяся визитерша остались стоять.

Бывший «царедворец» испытал досаду, почувствовав презрительную насмешку, с которой Миледи оглядела их убогое жилище, и гордо выпрямился – не наличием стульев измеряется честь дворянина!

Но Д’Артаньян, видимо, считал иначе, потому что все еще был сконфужен.

– Здесь нет чужих ушей? Мы можем говорить открыто? – задала гостья неожиданный вопрос.

Брысь тут же кинулся к другой двери, и юный гасконец, научившийся полностью доверять «ангелу-хранителю», распахнул ее – галантерейщик получил удар по лбу и забормотал в оправдание, что направлялся в спальню, а у комнаты квартиранта задержался совершенно случайно – споткнулся.