— … Мать сказала, что с врачами ты договорилась, и они за деньги подтвердят, что ты беременна.

— … Мать посчитала, что у тебя по срокам не совпадает, и ребенок не от меня.

Каждый раз я молча проглатывала обиду и ждала, когда появится малыш — живое доказательство того, что я не обманываю.

Господи, как…? Как после подобных обвинений я должна относиться к этой женщине?

Сложила в чемодан джинсы. Позвонила Паше. «Телефон абонента выключен». Спортивные штаны. «Телефон абонента выключен». Летний сарафан. Теплый свитер. «Телефон абонента выключен». Любимая чашка вдребезги разлетелась о стену. Теперь осколки братской могилой лежали на полу. Легче не стало. Меня не пугала мысль о том, что я буду воспитывать сына одна в чужой стране. Меня пугала мысль больше никогда не увидеть любимого человека.

Я набирала до боли знакомые цифры раз пятьдесят, и на пятьдесят первый Паша соизволил ответить. Он сказал, что поругался с родителями, но я почему-то обрадовалась этому не совсем позитивному факту. Может, не так уж и сильно он зависим от матери?

Наверное, я все же не до конца тогда осознавала всю серьезность ситуации, в которой оказалась. Я боялась лишь одного — сойти с ума без Паши. А Нина Владимировна целенаправленно вела активную подрывную деятельность. Никого в этой жизни я не ненавижу так, как ее.

Вскоре случилась авария. Для меня она стала самым страшным событием в жизни. Пострашнее, чем для государства — атомная война.

Не знаю, есть ли взаимосвязь, но за день до этого я опять случайно столкнулась с матерью Павлику. Мы с однокурсницей решили встретиться и отметить женский день за какой-то мелодрамой в кинотеатре. И пока я ждала подругу, решила прогуляться по холлу кинотеатра. Гляжу — на диванчике сидит Нина Владимировна и в упор смотрит на меня.

Твою мать! Когда в своей жизни я успела так сильно накосячить, что мне так хронически не везет?

Очень хотелось развернуться и уйти. К черту и кино, и Машку, и тем более госпожу Васильеву, которую я меньше ожидала встретить — у нее там случайно топора наперевес нету? И что в кинотеатре делает? Тем более одна… Хотя, наверное, она со своим младшим сыном — вон сколько детворы под ногами бегает.

Но решила, что надо сделать еще одну попытку завоевать расположение Пашиной матери. Как-никак, она бабушка нашего будущего малыша и моя потенциальная свекровь. Конечно, попытка будет бесполезной, но с меня не убудет.

— Здрасьте, — на негнущихся ногах подошла я к ней.

— Катя? Что ты здесь делаешь?

— Я… это… подружку жду.

— У тебя все хорошо?

— Да.

Мне в скоростном режиме становилось не по себе.

— Вы знаете, я пойду. До свиданья.

— Постой! — остановила меня Нина Владимировна. — Ты ведь на пятом месяце. Уже знаешь пол ребенка?

— Знаю.

— И кто же у тебя будет?

Я не ослышалась? У меня? Не «у нас с Пашей», а именно «у меня»…

— Мальчик.

Все-таки не выдержала. Улыбнулась так, будто ложку горчицы проглотила, и пулей выскочила из кинотеатра, оставив госпожу Васильеву наедине с этой новостью. Не могла я с ней рядом находиться. Мне было физически, психологически и во всех других смыслах некомфортно в ее обществе.

А следующим вечером — ДТП… Я не могу быть уверенной, что эта встреча и авария взаимосвязаны. Скорее всего, обычное совпадение.

15

В тот день я пыталась дозвониться Павлику, чтобы попрощаться. Бесполезно. Позвонила его матери.

— Нина Владимировна, мне нужно срочно поговорить с Пашей, — забыв поздороваться, выпалила я.

— Зачем?

— Надо, — твердо, с нажимом ответила я. Как будто ей не понятно, зачем мне нужно поговорить с ее сыном!

— Его нет дома, — солгала она. Я была уверена, что Павлик дома, поэтому решительно отправилась к нему. Несколько остановок до его дома решила пройти пешком — и воздухом подышу, и нервы успокою.

… Меня сбила машина на пешеходном переходе. Я даже не совсем помню произошедшее. Только яркую надпись «range rover» перед глазами. Но хорошо помню, как меня везли в машине скорой помощи и разговор врачей между собой.

— Беременная? — спрашивает меня доктор.

— Да…

— Куда ж ее вести? — теперь уже вопрос задавался коллеге.

— В хирургию, — безапелляционно заявил другой доктор. — Ребенок не жилец после такого удара.

Я слушала и не понимала, как можно так цинично говорить о моей крошке. В один миг вспомнила все противопоказания врачей на момент того, что мне нельзя рожать. Все они в один голос твердили: «Делай аборт, пока не поздно». Для меня это звучало как приговор. Я не имела никакого права отказываться от ребенка, понимая, что другого шанса может и не быть, несмотря на все запреты. А их было много. Больное сердце — в случае самостоятельных родов оно могло не выдержать нагрузку. Воспаление придатков. Очень маленький вес — из-за депрессии похудела на десять килограммов и никак не могла вернуться в прежнюю форму. Ставшее хроническим низкое давление. Ну, и стандартные показания — высокий сахар, низкий гемоглобин, малое количество нужных гормонов в крови…

Прямо в карете «скорой» взяли все анализы и со всем этим «багажом» привезли в больницу, где сходу отправили в операционную и ввели общий наркоз.

… Очнулась я утром в больничной палате от жуткой боли внизу живота. Вспомнила переговоры врачей и зарыдала. Навзрыд. Тут же пришел врач, начал осматривать меня на момент переломов. Про ребенка никто ничего не говорил, как бы я не спрашивала. Я даже медсестер за руки хватала, на что мне пригрозили вколоть успокоительное. Меня будто никто не слышал. Каждый занимался своим делом. С трудом щупая большой перевязочный лейкопластырь на полживота, я понимала, что меня прокесарили, но никаких объяснений от врачей не получила. Естественно, предчувствие было самым страшным и разрушительным.

Я не хотела верить, что мой малыш умер, поэтому позвонила Леше. Даже не знаю, почему именно ему. Наверное, потому что в подобных ситуациях любая помощь от Паши всегда была ненадежной. Забегая вперед, скажу, что не ошиблась. Этот раз, самый кошмарный — не был исключением.

Леха приехал примерно через час. За этот час он уже успел все узнать об аварии и моих травмах.

— Ну, ты как себя чувствуешь? — сходу спросил Леха.

— Паша… — шепотом сказала я.

— Какой Паша? Ты к нему шла? Да? — напирал парень.

— Леш, узнай, что с моим сыном? Пожалуйста…

— Это все, чего ты хочешь?

— Пожалуйста, — слабо повторила я.

Тот глубоко вздохнул и взял меня за руку.

— Я его убью, — была высказана единственная