— Скольких ты сам видел? — наемник аккуратно поддел лезвием ножа каблук и задумчиво покивал, рассматривая крохотный маячок. Потом так же аккуратно вернул на место и маяк, и каблук. — Можешь надеть.

— Вообще-то троих только, но их было не меньше десятка! А может, и больше. А зачем надевать, Боб? Там же…

— Не беспокойся, он нам теперь не опасен, — наемник посмотрел на часы и вновь похлопал Хосе по плечу — на этот раз вроде бы ободряюще. — Говорю тебе, не трясись, все позади, мой маленький босс, сейчас мы едем на базу. Я ведь понимаю, что тебе несладко пришлось, и замолвлю боссу словечко за тебя.

— Правда, Боб?

— Конечно, правда. Заводи мотор…

…Орехов еще разок удостоверился, что маячок начал движение в обратном направлении и предположил:

— Так, похоже, наш индеец Джо возвращается. Настырный парнишка, недооценил я его. Наверняка взял подкрепление и летит к нам, как пишут в романах, обуреваемый жаждой мести, — майор, не отрываясь от монитора, скомандовал Каткову, с сожалением прервавшему свой недолгий сон и стоявшему рядом: — Лейтенант, командуй общий сбор! Будем готовить встречу. Тритон пусть гидрокостюм натягивает и все, что положено — он будет военно-морскими силами, подмогнет нам с их плавсредствами бороться. А мы на берегах этой славной речки оборону организуем…

…Ночь уже закончилась и в сельве с новой силой возобновилась невидимая в густой зелени птичья и звериная жизнь, слегка притихнувшая перед рассветом. Над водной гладью уже рассеялся ненадолго укрывший реку белесый туман и видимость стала вполне приличной. Как и слышимость — Тритон, скучавший на бережке в гидрокостюме и лениво отмахивавшийся от москитов и прочей летуче-кусачей дряни, первым услышал далекий звук лодочного мотора. Мичман тут же негромко сообщил Орехову:

— Командир, по-моему, к нам транспорт идет. Только как-то очень вкрадчиво — мотор на малых оборотах работает…

— Вкрадчиво — это хорошо, — усмехнулся майор, — кто ж с наскока в бой кидается… Все по местам! А ты, водяной, поплавай где-нибудь под бережком…

На этот раз диспозиция была несколько иной. В доме было решено никого не оставлять, поскольку решившие разобраться с неведомыми врагами друзья Хосе вполне могли без лишних затей всадить в хижину заряд из гранатомета и разнести место возможной засады в щепки. Поэтому Орехов принял решение основные силы в количестве трех человек спрятать в зарослях, в местах, откуда было удобно держать под прицелом весь участок реки, а Тритону отвел роль засадного полка.

Мичману предстояло в случае чего ликвидировать вражеское плавсредство и таким образом лишить противника возможности отхода. Для этого Тритон взял с собой небольшую, но довольно мощную магнитную мину и пару гранат в специальных непромокаемых чехлах. Если лодка вновь окажется резиновой и «магнитку» не удастся прикрепить к корпусу мотора, рассудили Троянов с Катковым, то можно будет аккуратненько забросить в лодку гранату. Правда, был серьезный риск после взрыва превратиться в оглушенную рыбу, плавающую вверх брюхом, но мичман был уверен, что успеет в случае чего и отскочить на безопасное расстояние, и уберечься от гидроудара…

Секундная стрелка не спеша делала свою работу, отсчитывая круг за кругом, а на реке было все так же пустынно, как и десять минут назад. Орехов пару раз стукнул по микрофону, закрепленному на натовской каске, вызывая на связь Ската.

— Скат, что слышишь?

— Ничего не слышу. И мотор затих.

— Вот именно, я о том же.

— Берегом идут?

— Вряд ли — иначе в сельве птицы тревогу подняли бы, а там все по-прежнему…

— Ждем?

— Ждем еще пятнадцать минут, потом вы остаетесь на своих местах, а я по-тихому схожу посмотрю, где их флот пропал…

Стрелка отсчитала еще семь минут и Орехов, рассматривавший поблескивавшую солнечными бликами желтоватую воду и зелень сельвы через оптический прицел своей М-16, вдруг увидел нечто странное. Из-за мыса показалось что-то не очень понятное и на лодку с вооруженными людьми совсем не похожее. Однако, присмотревшись повнимательнее, майор понял, что так тихо и неторопливо плывет по реке. Это был обыкновенный надувной спасательный плотик, который можно найти на любом морском судне. Едва плотик показался из-за зарослей, Орехов вновь вполне отчетливо услышал звук мотора неизвестной лодки — и звук этот явно удалялся. Майор перевалился на спину и несколько секунд бездумно рассматривал ярко-синее небо. Гнаться за уходившей моторкой было глупо, а плотик и так никуда не денется. И груз с него тоже никуда не убежит…

Орехов и Скат, тоже покинувший свое укрытие, молча рассматривали скорчившегося на залитом кровью плоту Хосе. Скат придержал майора, намеревавшегося снять с груди убитого какой-то белый листочек бумаги.

— Погоди, командир. Плот — это все-таки наша епархия, — без улыбки пояснил лейтенант и, присев на корточки, внимательно осмотрел труп, казавшийся таким маленьким даже на этом небольшом надувном матраце. — Ага, вон, видишь? Гранату они ему под бочок все-таки сунули, твари. А вот и лесочка к колечку протянута… А чтобы так с трупом, ты когда-нибудь видел, майор?

— У них это называется «колумбийский галстук», — мрачно кивнул Орехов. — Давай, гранату освобождай, листочек давай мне, а этого красавца надо прикрыть чем-нибудь, пока Мария не увидела… А ботинок с маячком они ему под голову положили, чтобы мы, значит, не сомневались, что они ребята догадливые…

Из реки выбрался Троянов и начал снимать снаряжение, сюда же подошла и Мария, тоже получившая команду «отбой». Граната-сюрприз была обезврежена, Хосе накрыт дерюжкой, а на листке Орехов нашел следующий текст, выведенный печатными буквами по-английски: «Как вам наши галстуки? Заходите, у нас богатый выбор…»

— Что там? — кивнул на листок Тритон, укладывая гидрокостюм в прорезиненный мешок.

— В гости зовут, каждому по галстуку обещают… Скат, дай-ка сюда гранату, — майор подкинул увесистую бомбочку на ладони, выдернул чеку и швырнул гранату далеко в заросли. Грохнуло довольно прилично и Орехов удовлетворенно сказал: — Пусть думают, что нас хотя бы на одного стало меньше. Думаю, услышат, если не очень далеко ушли.

— Про какие вы галстуки говорите, — нахмурилась Мария и, видимо все-таки догадываясь, о чем шла речь, наклонилась над трупом и откинула дерюгу, желая удостовериться. Увидела широкий разрез чуть выше горла и протянутый в этот разрез язык — зрелище жуткое в своей реальности, которую нормальный мозг решительно отказывался воспринимать. — Так, значит… Что вы на меня смотрите? Думаете, в обморок упаду? Увы, господа, видели кое-что и похуже!

Что такого «еще и похуже» повидала дама из спецслужбы, ни Орехову, ни пловцам выяснять не было ни малейшего желания. Не бледнеет и не падает в обморок — и ладненько.

— Что дальше делать будем, товарищ майор? — вопрос, заданный Скатом, интересовал сейчас всех, не только лейтенанта военно-морского спецназа.

— Как сказал бы Парамоша: «Тараканы возвращаются на исходные позиции!» — вскинул на левое плечо винтовку Орехов и принялся закуривать. — Этого друга в воду к остальным, а мы по новой кумекать будем, как этих продавцов галантереи за горло взять.