Волковым старшим. И каково же было мое удивление, когда вместо осуждения на его лице я заметила широкую улыбку.

— Проголодалась? — неожиданно спросил Николай Федорович. И так по-доброму на меня посмотрел, что я окончательно растерялась.

— Я… нет просто это… — я заикалась, запиналась и все никак не могла сложить слова даже в самое простое предложение.

— Нервное, — продолжил за меня преподаватель, — я уже понял, пойдем, выпьем кофе и поговорим, — добавил он, окончательно сломав мою операционную систему.

Пока я судорожно переваривала его слова, заставляя работать серое вещество в черепной коробке, Николай Федорович быстро собрал с преподавательского стола кучу листов, сложил их в свой, предположительно, кожаный портфель и, щелкнув замком, вновь перевел внимание на меня.

— Пп…простите, но я не могу, — собрав мысли в кучу, я попыталась откреститься от предстоящего разговора, — у меня пара и…

— Наталья Семеновна подождет, не переживай, — заверил меня Николай Федорович, а я уже было собиралась спросить, откуда он знает, какая пара у меня следующая, но вовремя прикусила язык.

— Но… Я потом ничего не пойму, там линейная алгебра, — я решила попытаться еще раз.

— Наталья Семеновна все свои лекции записывает на видео, Кошкина, я тебя есть не собираюсь, — Николая Федорович снова улыбнулся, взял меня под локоток и, не давая ни единой возможности избежать непланируемое мною «кофепитие», подтолкнул к выходу из аудитории.

В общем, с настойчивым предложением мне пришлось смириться. Как в воду опущенная, я шла по коридору, упорно глядя себе под ноги. Николай Федорович не отставал ни на шаг. Вместе мы вышли в холл, где толпились студенты, а оттуда в другое крыло — и в буфет. Народу здесь оказалось немного, видно, одной пары было недостаточно, чтобы вызывать у учащихся чувство голода.

— Посиди здесь, — попросил Николай Федорович, кивнув на пустующий столик у окна и, положив на один из стульев свой портфель, пошел за кофе.

Я послушно села за стол, и уткнулась лицом в ладони. И как я так попала? По крайней мере, исходя из настроения Волкова старшего, ничего страшного случиться не должно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Николай Федорович вернулся довольно быстро. В руках мужчины находился большой поднос с двумя кружками кофе и большой тарелкой с бутербродами. Поставив поднос, мужчина занял место напротив меня, пододвинул ко мне кружку и взглядом указал на бутерброды.

— Ешь.

— Ой нет, что вы, я не голодна, — засуетилась я и мертвой хваткой вцепилась в кружку. И все бы ничего, если бы мой кишечник не издал предательский звук.

Да, блин!

Кажется, кожа на моем лице приняла багровый оттенок. Новая волна мучительного стыда не заставила себя долго ждать.

— Ешь говорю, — настойчиво повторил Николай Федорович и я сдалась.

Вздохнула, выразив тем самым всю печаль этого мира, и взяла с тарелки бутерброд.

— Значит, с моим сыном у тебя ничего нет? — заговорил Николай Федорович, а я бесконечно порадовалась тому, что успела прожевать и проглотить откушенный кусок.

— Ничего, — я кивнула согласно.

— Ты в этом уверена?

— Д…да, — я вновь кивнула.

Николай Федорович прищурился, потер подбородок и сделал глоток кофе.

— Между нами, правда, ничего нет, вы можете не переживать, — я решила продолжить сама.

— А почему я должен переживать? — он вскинул брови, будто в самом деле удивился.

— Ну вы же наверняка поэтому меня и позвали, сказать, что я вашему сыну не пара и так далее. Так вот, вы можете не переживать, как я уже говорила: все это просто недоразумение.

— Недоразумение, значит, — хмуро повторил мужчина.

Не верит?

— Да недоразумение.

— А мне так почему-то не кажется, — после недолгого молчания, заключил Николай Федорович, чем ввел меня в недолгий ступор.

— Чего вы от меня хотите? — я выдохнула устало. — Чтобы я расписку написала?

— Расписку?

— Ну да, что на вашего сына не претендую и не буду подходить к нему ближе, чем на два метра.

К моему удивлению, в ответ на мои слова Николай Федорович расхохотался. Все то время, что мужчина бился в приступе смеха, я недоуменно на него глядела, отчаянно силясь понять, чего же такого смешного было в моих словах.

— Да, тяжелый случай, — наконец отсмеявшись, констатировал мужчина. — Ангелина, верно?

— Верно.

— Ты меня, видно, не так поняла. Я не имею ничего против твоей кандидатуры.

— Я вас не понимаю, — я нахмурилась, окончательно потеряв суть.

— Женя у меня парень взрывной, и характер у него сложный, да и события определенные наложили свой отпечаток, но это не значит, что я не замечаю очевидного. Я не собираюсь на тебя давить, просто, как отец попрошу, не играй с ним, если не лежит душа. Сегодня я достаточно увидел, чтобы сделать определенные выводы.

— Николай Федорович, я правда не понимаю…

— Все ты, Линочка, понимаешь, — мужчина вздохнул, снова отпил кофе и откинулся на спинку стула, — не надо, не возражай, просто не давай ему повода влюбляться, если сама не планируешь. Он дурной, но хороший, а вот с болью справляться, пока не умеет.

Где-то рядом, несомненно, упала моя челюсть.

Глава 15

Лина

— Лин, ты все поняла? Улица Садовая, дом восемь, третий подъезд, девятый этаж, восемьдесят первая квартира, — наверное, в пятый раз повторила Яна.

— Да господи, все я поняла, в приложении все вбито! — я постепенно начинала злиться. Это вообще, что за цирк? Будто я хоть раз ошиблась адресом.

— Потому что ты какая-то сама не своя, витаешь где-то, — протараторила Янка, наконец передавая мне последний на сегодня заказ.

— Да нормально все, я просто устала.

Зевнув, я сунула коробки в сумку и застегнула молнию.

Я действительно устала, да так, что с ног валилась практически, и глаза на ходу закрывались, но поздние заказы — это всегда надбавка, плюс, зачастую хорошие чаевые. Летом за ночные заказы среди курьеров почти до драк доходило, сейчас же конкуренция заметно уменьшилась, рук стало не хватать.

— Осторожно на дороге, — напоследок прокричала мне Янка как раз в тот момент, когда я покидала пиццерию.

Последний заказ и можно домой — спать.

Закрепив свою сумку, я забралась на мопед и тронулась в путь. Надо бы заканчивать с поздними заказами, докатаю до первых холодов