– Но я обещаю, – продолжил он, – что свою часть сделки выполню.

Блэйр не притронулась к своему пирогу. Сейчас она рисковала подавиться.

– Ты так и будешь на меня злиться за то, что я не пошла с тобой на свидание?

Вот теперь Ник наконец вынул из пакета свой пирог. От запаха у Блэйр потянуло в животе. Ник откусил кусок, словно отсрочив свой ответ, заставляя ее ждать. Ей пришлось отвести взгляд.

– Я на тебя не злюсь, Блэйр. Просто держу дистанцию, как ты и хотела.

Но она не хотела! Разве они не могут оставаться друзьями? Блэйр скрестила руки на груди, чтобы не потянуться к нему. Если она не готова переходить на следующий этап отношений, такого позволять себе нельзя.

Ник доел пирог и поднялся:

– Извини, Блэйр, мне пора.

Она проводила его взглядом, а потом тоже вскочила на ноги:

– Что, теперь мы не можем быть друзьями?

Ник остановился. Повернулся. Лицо у него посерело, из глаз исчез былой блеск.

– Я уже сказал, чего хочу, Блэйр. – Того, что она не могла ему дать. – Я не мазохист. Я всегда буду желать больше, чем ты готова дать. Поэтому друзьями мы не будем.

– Ты обещал, что дашь мне время! – взмолилась она.

– А ты сказала, что не стоит, что ты никогда не передумаешь. – Он уперся руками в бока. – Или все-таки передумала?

Блэйр хотела сказать «да». Она уже открыла рот… и закрыла.

– Тогда для своей же безопасности я буду держать дистанцию.

Он не пытался скрывать от нее разочарование или боль, и это терзало ее, как хищный зверь. У нее защипало глаза, и пришлось сглотнуть комок в городе.

– Прости.

Он криво улыбнулся:

– Я тебе верю. – Его лицо смягчилось. – Надеюсь, ты найдешь то, что сделает тебя счастливой.

Она бы ответила тем же, но голос ей отказал. Неужели между ними все кончено? Ник уходил от нее в глубины мастерской с решимостью, которая говорила – да.

Едва разбирая дорогу, она выбежала из двора и добралась до дома. Там она упала на колени перед одной из клумб и в попытке отвлечься принялась выпалывать сорняки.

– Хватит переживать, тетя Глори. – Блэйр отвела руки тети, перебиравшие подол блузки. – Ты выглядишь великолепно.

Они стояли в очереди в фойе ратуши, в ожидании приветственного ужина конкурса «Мисс Шоугерл». Глори действительно выглядела великолепно. На ней были черные широкие шелковые брюки и сногсшибательная кобальтовая блузка, отделанная стразами. Блэйр сама сшила ее наряд.

Она целыми днями возилась в тетином саду, а вечерами шила для нее одежду. По вечерам, после душа, она избавлялась от макияжа и парика и ходила в одной пижаме, как в старые дни. Она всеми силами старалась вести себя как до болезни, надеясь, что кажущееся безразличие по поводу ее внешности поможет Глори расслабиться.

Блэйр выдохнула, успокаиваясь. Оставалось надеяться, что лот, который она выставила на аукцион, займет ее на следующей неделе.

Глори снова потеребила блузку:

– Это так красиво, Блэйр. Я не могу перестать трогать эту красоту… Мне все будут завидовать.

Блэйр внезапно осознала, что много лет ничего не шила для тети, хотя когда-то…

– Должна признаться, что, когда я вижу тебя склонившейся над швейной машинкой, у меня теплеет на сердце.

– У меня тоже, – кивнула Блэйр. – В последние годы работы было столько, что я все меньше занималась дизайном и пошивом, и все больше – менеджментом и маркетингом.

Глори проницательно посмотрела на нее:

– Мне казалось, тебе это нравилось.

– Нравилось. И нравится.

– Но?

– Но не настолько, как создание красивой одежды своими руками.

– Конечно нет. Но такова цена успеха, милая.

Подошла их очередь. Вручив билеты и следуя за Глори в просторную бальную залу, Блэйр спросила:

– Ты не считаешь, что это легкомысленно?

– Вернуться к любимому делу? Конечно нет. После всего, что ты пережила, удивительно было бы, если бы ты не переоценила все в своей жизни.

Блэйр остановилась, и тетя вслед за ней.

– Ты знаешь, что я именно этим и занимаюсь?

– Конечно.

Глори слишком хорошо ее знала.

– И знаешь, к какому заключению я пришла?

– Думаю, пока ни к какому.

– Но… – Блэйр облизнула внезапно пересохшие губы. – Если я решу вернуться жить в Дангог, ты не будешь возражать?

– Я буду в восторге!

– Я не испорчу твой имидж?

– У меня нет имиджа, который можно испортить!

Они обе рассмеялись. Блэйр взяла с подноса проходящего официанта пару бокалов с шампанским и вручила один тете.

– Все мужчины в зале не сводят с тебя глаз, – заметила Глори, делая глоток.

Блэйр не вздрогнула от этих слов, как было бы три недели назад. Возвращение домой пошло ей на пользу. И Глори тоже.

Но потом она увидела Ника в смокинге, и ее сердце отчаянно стукнуло, пузырьки шампанского как будто пробрались в кровь. Она не сразу смогла вздохнуть.

Глори проследила ее взгляд:

– Он очень привлекательный мужчина.

И он, как и другие, не сводил с нее глаз! Даже с другого конца зала Блэйр чувствовала жар его оценивающего, голодного взгляда. Все ее силы уходили на то, чтобы подавить ответный голос. Она отвернулась, но осознавала, что надела красное шелковое платье – на первый взгляд скромное, длинное и с запахом, но демонстрирующее при ходьбе длинные ноги в высоком разрезе – специально для Ника. Сердясь на себя, она прикусила губу.

– Ник Конвей сногсшибательно красив, – признала она. – И в той же мере невыносим.

Глори рассмеялась:

– Многообещающее сочетание.

Блэйр хмыкнула.

– Одно я знаю точно, – сказала она сухо.

– И что же?

– Все это мужское внимание не должно уйти впустую. Пойдем.

Ник очень старался не пялиться, раскрыв рот. Даже провел рукой по подбородку, чтобы проверить, не текут ли слюнки. Блэйр выглядела потрясающе! Конечно, она всегда выглядела потрясающе, но сегодня…

Сегодня она выглядела как золотая сирена, одетая в красное. Нику казалось, что ему тесно в собственной коже, мышцы сводило, во рту пересыхало от обжигающего желания.

Он оттянул ворот пальцем, приказал себе отвести взгляд, но глаза его не слушались. Но когда он встретился взглядом с Блэйр, она не улыбнулась в знак приветствия, но повернулась спиной.