– Тогда будь честна. Если не передо мной, то перед собой. Хватит себе лгать! – повысил голос Ник. Он придвинулся ближе, окутывая ее горячим густым запахом. Блэйр не отодвинулась, гордо держа голову.

– О чем ты говоришь, деревенщина?

Ее попытка пошутить не сработала. Взгляд Ника оставался жестким и целеустремленным.

– Пока ты не примешь себя такой, какая ты сейчас, пока не перестанешь стыдиться того, как выглядит твое тело, ты не найдешь покоя – и тем более не найдешь счастья.

Его слова резали как ножи.

– Я стыжусь своего тела? – воскликнула она. – Я благодарна за то, что ему хватило сил справиться с операцией, с лечением…

– Еще и это! Все эти разговоры о том, как ты рада, как ты благодарна за то, что есть… Ты имеешь право злиться на то, что потеряла грудь. Имеешь право на гнев из-за того, что у тебя теперь не будет детей. Блэйр, ты имеешь право горевать!

Его слова были как удары, и Блэйр вскочила на ноги и отступила.

– Не указывай мне, что чувствовать! Что ты в этом понимаешь? У тебя не было рака. Ты не представляешь, что такое смотреть в зеркало и не узнавать себя. Не знаешь, каково видеть шок в глазах близких, когда они видят, насколько ты изменилась. Когда они проходят мимо твоей больничной койки, потому что не узнают, а навещали только вчера!

Ник побледнел.

– Блэйр, я…

– Нет! – Она не хотела слушать извинения. – Ты говоришь, что я имею право на горе и гнев? Ты думаешь, что я их не чувствую? Да ты просто не представляешь!

– Так расскажи мне.

На нее наконец накатила усталость. Но расслабиться она не могла.

– Расскажи мне, что ты чувствуешь на самом деле.

– Миллион разных чувств одновременно. – И это сказывалось. Она снова опустилась на ступеньку, обвила рукой столбик перил. И прислонилась к нему головой.

– Назови что-нибудь одно. – Ник тоже сел. Он не прикасался, держал дистанцию, но был достаточно близко, чтобы дотянуться, если бы она захотела.

Блэйр смотрела на пасущихся кенгуру.

– Мне страшно, – сказала она наконец. – Страшно, что рак вернется без предупреждения. Страшно, что мне придется снова проходить через лечение. Или, что еще хуже, что лечение не поможет. Я не готова умереть.

К его чести, Ник не стал пытаться отговаривать ее от страхов рассказами о достижениях современной медицины и о том, что врачи так внимательно за ней наблюдают, что у нее есть все шансы на полное выздоровление. Он как будто почувствовал, что она все это уже знает. Но в холодные часы перед рассветом это знание не помогало ей прогнать страх.

– Я боюсь, что моя жизнь никогда не станет нормальной. Боюсь, что теперь страх будет управлять моей жизнью. Страх, и гнев, и горе.

– И поэтому ты напоминаешь себе обо всем, за что должна быть благодарна. – Ник это понимал.

– Да. – Она встретила его взгляд. – Думаешь, это неправильно?

Он покачал головой:

– По-моему, разумно.

Оба они молчали, пока Ник не прочистил горло:

– Поужинаешь со мной?

Блэйр не ожидала перемены темы.

– Я…

– Не как друзья, – уточнил он с растущим напором. – Я приглашаю тебя на свидание.

Она раскрыла рот. Они это уже обсуждали!

– Зачем?

– Ты мне нравишься. Очень. Я хочу снова тебя поцеловать. Все время хочу. Хочу узнать, куда мы придем, если рискнем пойти…

Его слова, особенно о поцелуях, мгновенно прогнали ее слабость.

– Нет!

– Почему нет?

– Николас, через две недели я возвращаюсь в Сидней.

– И что? Это не конец света. Мы можем продолжать встречаться. Может, не так часто, как хотелось бы, но можно что-то придумать…

– Нет! – Она вскочила на ноги, дрожа всем телом. – Я тебе не подхожу.

Он поднялся медленнее, не отводя карих глаз. Его взгляд очертил ее ноги от ступней до бедер, ее тело, и плечи, и подбородок, пока не встретился с ее взглядом. Ее дрожь усилилась.

Его слова, его взгляд дразнили ее всем тем, чем она больше не могла обладать. Пульс сходил с ума от кривой усмешки, которой одарил ее Ник, от знающего блеска в его глазах.

– Ты хочешь детей, – выдавила она, – а у меня их быть не может.

– Понимаю, – кивнул он. – Но есть другие способы.

– Я не готова прибегать ни к одному из них. – Она сглотнула. Что он скажет, если узнает, что ей мешает страх? Будет ее презирать…

– Мы можем обсудить это, если до того дойдет.

От его мягких слов ее наполнил страх, но под ним скрывалась искра интереса. Однако она покачала головой, пытаясь ее игнорировать.

– Нет.

– Да. – Ник стоял на своем.

– Я не готова к отношениям! Мне нужно время.

– И я с радостью дам тебе столько времени, сколько нужно, Блэйр. Я не прошу немедленно прыгать со мной в постель. Или выйти за меня замуж. Просто приглашаю на ужин. Я за тобой заеду, пойдем в хороший ресторан, может, потанцуем. Я провожу тебя домой и поцелую на ночь.

Описываемый сценарий живо представал в ее фантазии.

– А потом я пойду домой.

Ник сделал два шага навстречу, так что их тела практически прижимались друг к другу, жар тел сливался.

– Ты сказала, что не хочешь, чтобы страх управлял твоей жизнью? Иногда надо встречать страхи лицом к лицу.

Блэйр покачала головой:

– Мне нужно время.

Его глаза сверкнули золотым огнем.

– Иногда дело не во времени. Иногда нужен толчок. То, что сделал Адам, – ужасно… непростительно. Но большинство мужчин так себя не ведут.

Она не хотела верить, что Ник на такое способен.

Все у нее в душе протестовало от этой мысли. Но…

– Пока ты не рискнешь снова, страх будет только расти. Так не позволяй ему победить. И поужинай со мной.

Может, он прав, а может, нет. Блэйр не станет рисковать. Пока нет. Может, когда растает воспоминание о предательстве Адама. Но до тех пор…

Она отступила и покачала головой:

– Нет.

Ник смотрел на нее в упор, морщинки вокруг его глаз стали заметнее, а вокруг рта – побелели. Она едва не сдалась при виде его разочарования. Но не позволила себе этого.

– Я не сдамся. – Ник скрестил руки на груди.

В ее душе снова всколыхнулась паника.

– Ты не вправе читать мне нотации! Последние двенадцать лет ты делал все что мог, чтобы избежать обязательств! – Ник открыл было рот, но Блэйр не дала ему заговорить. – Здесь мы закончили? – Она указала на коттедж.