Нарастающий прилив словесного одобрения донёсся до слуха Уокера, когда он силился сосредоточиться на работе. Изначально, растерявшись при мысли, как сделать презентацию своих гастрономических творений по-настоящему увлекательной, он ухватился за идею организовать своё подвижное кухонное оборудование в подобие древней крепости, которая традиционно охраняла северные подступы к Коджн-умму, а потом «атаковать» её ингредиентами, избранными для приготовления вечерней трапезы. По крайней мере, ему не надо было больше переживать, что кому-нибудь из присутствующих будет непонятно, что именно он делает. Благодаря одному восторженному зрителю все теперь понимали, что происходит.

Неясное волнение охватило публику, и представление со съедобными действующими лицами подошло к драматическому финалу, к кульминационному моменту. Тот факт, что концовка вылилась в головокружительный, потрясающе мощный штурм крепости тщательно отобранными местными пряностями, вызвал у зала, как предположил Уокер, взрыв некоего нийюанского подобия бурных аплодисментов — гудяще-свистяще-ухающие звуки.

В заключение порции готовых блюд были розданы гостям помощниками Марка, которые повиновались его указаниям. Он расслабился только тогда, когда стало ясно, что всем удалось оценить вкус пищи так же, как перед тем зрелищно-драматическую часть, в которую превратилось её приготовление. Отовсюду звучали комплименты. А когда трапеза стала близиться к концу, Уокер оказался увлечённым в водоворот толпы сановников, жаждущих отблагодарить его, погладив по голове и верхней части тела. Он уже знал, что ниййюю были очень раскрепощённым, открыто проявляющим свои эмоции народом. К счастью, их приветственные и необычные ласки были практически невесомы и тяготили его значительно меньше, чем, скажем, прикосновения Браука, поэтому Марк не возражал.

Вийв-пим тоже подошла к нему, чтобы похвалить за усилия. Её золотистые глаза сияли ещё ярче, чем обычно, подумал Уокер. Единственный кусок ткани наподобие шифона, из которого состояло её одеяние, ниспадал складками, создавая ощущение струящегося потока золотых частиц. Однако Уокер в который раз напомнил себе, что, невзирая на внешнюю эстетическую привлекательность, эта фигура принадлежит инопланетянке.

— Сегодня вечером все оправдать моё решение привозить тебя на Нийю. — Коснувшись его щеки, кончики двух длинных пальцев её правой руки соскользнули к плечу, потом к груди… и, пройдя обратно по тому же пути, отдёрнулись. — Этой ночью меня уже много раз похвалили за сделанный выбор. Результат очень хорош для меня. И для тебя тоже.

Вертя по сторонам головой на длинной изящной шее, она указала на стайку фигур, окружавших Кинуву-дих-вроджа, премьера Коджн-умма. Там же был и Салуу-хир-лек, генерал, ответственный за защиту Джалар-аад-биид. В той мере, в какой Уокер был способен интерпретировать на расстоянии выражение их лиц, обе важные персоны казались довольными и оживлённо беседовали.

Потом он увидел, что они смотрят не друг на друга, а вниз и почти не обращают внимания на него. Заинтересовавшись, Уокер определил местоположение объекта, приковавшего их пристальное внимание. Между ними на задних лапах стоял пёс. Он танцевал по кругу, размахивая передними лапами в воздухе и уморительно свесив язык.

Джордж не нуждался в сложном оборудовании или специальных навыках, чтобы занять чьё-то внимание и развлечь, как отметил проницательный Уокер. Не то чтобы он возражал. Этой ночью почести были столь изобильны, что можно было поделиться со всеми. Тем временем множество настойчивых и требующих внимания гостей, приглашённых к обеду, столпилось вокруг него, страстно желая познакомиться и поговорить с чужеземным мастером, искушённым в гастрономическом искусстве, и Марк совершенно потерял из виду своего маленького друга.

Стоявший в сторонке Браук опустил одно из щупалец и безо всякого усилия приподнял Скви, которая была намного меньше его, до уровня, откуда она могла смотреть поверх голов бродившей повсюду только что отобедавшей толпы. К'эрему проинспектировала довольную массу ниййюю с типичным для неё высокомерием:

— Посмотри на всех них. Предположительно продвинутые виды, устроившие возню вокруг чего-то столь простого, как еда.

Браук бросился на защиту Уокера:

— Это не простое дело. Оно требует великого мастерства.

— Да, полагаю, базовых знаний физики. Однако в конечном счёте результатом стало всего лишь насыщение. Наш общий двуногий друг сотворил всего лишь пищу, а не маленькое солнце. Тем не менее я надеюсь, что его представление улучшит нашу репутацию среди лиц, принявших нас здесь. Конечно, это хорошо. И в то же время оно увеличит срок нашего пребывания среди принявших нас лиц. А это вовсе не так здорово.

Глазные стержни Браука склонились к к'эрему так, что одно из глазных яблок нависло над ней. Она осталась безразличной к его стереоскопическому взгляду.

— Ты говоришь одно и то же дважды, но каждый раз приходишь к разным заключениям. Не понимаю.

— Естественно, не понимаешь, — нелюбезно согласилась Скви. — В ходе нашего вынужденного сосуществования я пришла к выводу, что тонкие и проницательные суждения не являются характерной чертой вашего вида. Само собой, тебя нельзя в этом винить.

Откуда-то из самых глубин туукали вырвался рокот:

— А меня можно будет винить, если я швырну тебя о противоположную стену?

— Я к ней прилипну, — ответила она, помахав несколькими усиками. — Конкретизирую сказанное: хорошо, что мастерство нашего друга Уокера оценила принимающая сторона. Но я обеспокоена тем, что оно, вероятно, слишком совершенно. Было бы лучше, если бы последующие исследования сферы приготовления нийюанской пищи оказались не столь впечатляющими, чтобы его не провозгласили национальным сокровищем или чем-то подобным. Такая глупость лишила бы нас возможности покинуть эти места.

— A-а… Теперь понимаю.

Глаза Браука, в прямом смысле слова, переместились от к'эрему, которую он поддерживал, в другую сторону. Глядя поверх толпы, он нашёл человека. Уокера по-прежнему окружала толпа восхищённых ниййюю. Несомненно, лишь Скви была настроена пессимистично. Несомненно, ниййюю не вознесут человека по фамилии Уокер столь высоко, что откажутся отпустить его.

— Имело ли это смысл? — поинтересовался он.

Предположим, ему, Скви и четвероногому Джорджу выпал шанс продвинуться на пути к их родным мирам, но Уокера силой заставят остаться. Что бы он стал делать в подобных обстоятельствах? Он знал, что стала бы делать Скви. По поводу Джорджа такой уверенности не было. И ещё меньше Браук был уверен в себе. Являющаяся результатом этих размышлений скрытая дилемма морального характера больно сверлила мозг.

Нет причины для паники, говорил он самому себе, поскольку пока ничего подобного не случилось. Беспокойся, если появится повод. И когда появится. Между тем самое лучшее — принять участие в вечере, разделить чувство удовлетворения с хозяевами и оставить пессимистические рассуждения крошечному скептику-многоножке.

* * *

Всё же, пока дни тянулись, соединяясь в декады, а декады — в долгие однообразные периоды, туукали все больше и больше размышлял над тем, что сказала ему той ночью растревоженная к'эрему.