– Среди бела дня? Это на тебя, Тучков, чума влияние оказывает. Вовсе ты очумел. Стой… Так. Пошли.

– Куда?

– А вон глянь-ка…

Архаров показал - и Левушка увидел, кого товарищ на самом деле тут ожидал. Из Всехсвятской церкви вышла давешняя бабка и засеменила к Варварке.

– Не сразу, потихоньку, - удержал Архаров Левушку, рванувшегося было следом. - Давай-ка про привидение.

– Оно на клавикордах играло.

Архаров покивал.

– Среди бела дня? - уточнил он. - Привидение? Тебе померещилось.

– Я музыку слышал, я ее помню! И еще мортус! - воскликнул Левушка.

– Что - мортус?

– Николаша, он по-французски ругается!

– Где ты такого мортуса подцепил? - рассеянно спросил Архаров, устремившись за бабкой.

– Да все там же, у того дома, я вышел, он мне встречь, с мешком…

Старуха завернула за угол, и Архарова охватило беспокойство.

– Вернемся на бивак, спрошу у Матвея, чем такие видения лечат. Поспешай, не то упустим бабку!

Старуха до последнего не ждала подвоха и на топот не обернулась. Полагала, видно, что давно прошли те времена, когда за ней гонялись бравые гвардейцы с любезным желанием поскорее задрать ей подол.

– А ты ведь, сударыня, права оказалась, - сказал Архаров. - По всему выходит, жив дьячок Устин Петров.

– Вольно ж тебе вруну деньги давать, - обиженно огрызнулась бабка.

– Так у меня и для тебя гривенник сыщется. Ты сказывала, тот Устин от тебя через два дома живет?

Очевидно, в архаровском голосе прорезалась обычная для него неприятная настырность, да и взгляд сделался нехороший. Бабка остановилась, прищурилась на Архарова - да и перекрестила его.

– Враг-сатана, отженись от меня, - пробормотала она при этом. - Сгинь, пропади, наше место свято!

– Да ты что, старая, очумела? - удивился Архаров. Так его до сих пор не титуловали.

– Поди, поди, не стану с тобой говорить.

– Да что ты, бабушка! - вступился за друга Левушка. - Сатана от крестного знамения рассыпался бы в прах, а он - стоит!

– И серным духом от меня не тянет, - добавил Архаров. - Разве что уксусным.

– А чего в церковь заходить не стал? - язвительно осведомилась старуха. - Не по нутру ему святой крест? У храма Божия околачивается, а внутрь - ни ногой! И глядит нехорошо, добрые люди так не глядят!

– Ни за что ни про что в вельзевулы меня пожаловала, - Архаров недовольно фыркнул. - Погоди, сейчас тельник откопаю…

Он вытащил из-под рубахи нательный крест, но старухиных сомнений тем не развеял.

– Колдуны вон тоже для отвода глаз кресты надевают. И доктора тоже.

– Эти-то чем провинились?

– А они в чумных бараках живых людей хоронят. Впадет раб Божий в беспамятство - а они его в могилку.

– Ты, бабка, часом вместе с фабричными больницы не громила? - полюбопытствовал Архаров. - Или внуков громить посылала?

Вот тут уж старуха действительно отскочила от него и во всю прыть понеслась прочь.

– Кажись, угадал, - удивленно заметил Архаров. - Насчет внуков. Ну, Москва-матушка, рассудком тебя не одолеть, а разве догадкой. Поэтому нам должно повезти. Пошли, Тучков, поглядим, куда ее черти несут. Ты с перепугу до двух считать не разучился?

Они, не приближаясь более к перепуганной старухе, сопроводили ее до калитки. Она раза два обернулась, но быстрее шагать не могла. Идти было недалеко - старуха влетела во двор, калитка захлопнулась.

– Теперь считаем, - распорядился Архаров.

– Второй дом? Вон тот, что ли? - Левушка показал на ворота. Ворота были заперты, красного креста на себе не имели, а со двора шел дым.

– Не солгала. Креста нет - значит, чума сей двор стороной обошла. Пока. Костер жгут - дымом обороняются, - и Архаров, подойдя, постучал кулаком в ворота.

– Не отзываются, - заметил Левушка.

– И правильно делают. Кто же в чуму по гостям шастает? Ну, господин подпоручик, что на сей предмет говорит военный устав?

– А что, в нем разве чума поминается?

– Устав говорит: доброму молодцу и окно - дверь. Давай-ка я тебя подсажу - и взлетишь, аки купидон с крылышками. Давай, не кобенься!

Архаров подсадил Левушку, тот оседлал забор и протянул ему руку. Переправились.

Двор, куда они угодили, был обычным московским двором - на петербуржский взгляд огромным, а по здешним меркам даже маловат. Москвичи привыкли жить просторно, и каждый сапожник имел при своем домишке и сад с огородом, и сарай, и курятник, да еще пространство перед крыльцом, ничем не занятое - для того, чтобы, въехав в ворота на санях или на телеге, не тесниться. У многих тут же, во дворе, и колодец имелся, хотя здешняя водица, как полагали почти все бывающие в Москве петербуржцы, годилась разве на поливку огорода. Заваривать ею хотя бы чай они не решались, а старались для питья купить воду из Андроньевского, Трехгорного или Преображенского колодцев, от нее хоть рот сам не кривился.

Двор, стало быть, оказался невелик - подстать одноэтажному домишку, выстроенному на старый лад - с высоко прорубленными небольшими окошками. У крыльца, в опасной близости от стены, горел дымный костер.

– В сей конуре, выходит, дьячок обитает. В храме сейчас службы нет - надо думать, дома сидит, - сказал Архаров и, поднявшись на цыпочки, постучал в окошко.

Ему не ответили.

– А коли заболел? - спросил Левушка. - Надо бы заглянуть. Он в храме Божием трудится, туда разные люди приходят - помнишь, за что покойного митрополита невзлюбили? Он проповедовал, будто в чумную пору проще всего заразу как раз в церкви подцепить, при крестном ходе или даже от причастия.

– Ты прав, заглянуть надобно. Пока не впал в беспамятство, - решил Архаров и толкнул дверь. Но шагнуть в сени ему не удалось.

Из темноты высунулись рога ухвата, уперлись ему в грудь - и сильным толчком он был усажен у ног Левушки, а дверь захлопнулась. И, судя по звукам, была заложена преогромным засовом.

– Да там у него баба! - обрадовался Архаров и звонко расхохотался. Всякий, кто впервые слышал этот хохот, принимался оборачиваться в поисках его источника. Не верилось, что этот насупленный господин, глядящий на мир исподлобья, способен на такое внезапное и бурное веселье.

– Ишь как ловко с ухватом управляется! Выходит, жив-здоров дьячок Петров! Тучков, на приступ!

Долговязый Левушка без затруднений постучал в высокое окошко.

– Эй, Петров, выходи! - крикнул он.

– Как же он выйдет, коли он там с бабой? - спросил, поднимаясь, Архаров. - Дай мужику хоть штаны натянуть.