Она вернулась в Спиральный Круг, но остальные остались, и к ним присоединился Барон Эрдоган. Тогда Сэндри и услышала о том, что те из Рокатов, что всё ещё пребывали в Саммерси, помещались под усиленную охрану, которой следовало опасаться даже убийцам, окутанным ничем.

«Они поумнели», ‑ подумала Алзэйна, наблюдая за домом в Гобеленном Переулке. Это был дом Фари́джи Роката, одного из клерков Дома Рокат. Во время осмотра прошлой ночью они с Нурхаром почувствовали наблюдателей. Двое рослых нищих дремали на углу Янджингской Улицы, в районе, где слуги быстро прогоняли чернь. Служанки, открывшие двери и ставни в домах напротив рокатского, были очень мускулистыми. Они совсем не походили на мирных горожан, скорее на стражников без униформы. Крыши вдоль улицы патрулировались лучниками. Визит на Тресковую Аллею с задней стороны дома обнаружил садовников и слуг, игравших в домино руками, на которых костяшки были сбиты до синевы в результате драк.

Этого следовало ожидать после первых двух убийств. Алзэйна и Нурхар это предусмотрели. У защитников этого Роката воображения было не больше, чем у охранников Рокатов в Бихане и Джанале.

Они не подумали поставить более одного замаскированного стражника перед конюшней на Тресковой Аллее, которая обслуживала дома в Гобеленном Переулке. Они не подумали, что Нурхар может незаметно пройти мимо стражника и оставить на сеновале маленький бочонок чрезвычайно горючего желе, называемого боевым огнём.

Они не подумали, что группа мужчин — возчиков, угленосов и тому подобных, — как раз начавшая буянить в Гобеленном Переулке после ночи, проведённой за проматыванием денег Нурхара в ближайшем винном погребе, может устроить ссору неподалёку от дома Роката. Наём этой группы было осуществить труднее всего; если за ними не приглядывать, они могли пропить свою плату до того, как понадобятся. Нурхар оставался с ними вплоть до получаса назад, скупо выдавая по одной монете, покупая еду, чтобы хотя бы несколько голов остались достаточно трезвыми, чтобы вспомнить выданные им указания.

Алзэйна шагнула на внешний подоконник соседнего с рокатским дома. Крыша, куда она хотела попасть, была менее чем на один этаж ниже. Разведку местности вокруг домов менее зажиточных Рокатов они с Нурхаром выполнили задолго до того, как приблизились к Джамару. Это место было наилучшим; они сохранили его до того момента, как Герцог Ведрис решит предоставить подонкам Рокатам защиту. Ещё до рассвета Алзэйна прошла по крышам, чтобы добраться сюда, невидимкой проскользнув мимо «лучников», и перебраться на её нынешнее место через люк на крыше. Обитатели дома были повсюду вокруг неё, но Алзэйна их игнорировала. Её убежищем служила их неиспользуемая детская комната. Пока тем утром никто туда не входил, так что ей не пришлось никого убивать. От крыши Роката её отделял четырёхфутовый прыжок.

Буяны были в сотне ярдов, подходя всё ближе и ближе, споря на ходу.

Глядя через щель в скрывавших её заклятьях, Алзэйна увидела, как за домами потянулась вверх струйка дыма. Огненные стрелы Нурхара подожгли крышу конюшни на Тресковой Аллее.

Буяны были в пятидесяти ярдах. Взмах пудового кулака; Алзэйна услышала яростные возгласы. Двое набросились друг на друга. Друзья попытались разнять их, затем присоединились. Алзэйна наблюдала. Открылись несколько дверей домов: выглянули те самые подозрительно выглядевшие слуги. Если они были замаскированными Стражами Провоста, то им было не по себе. Это была процветающая улица. Стражи закона быстро удаляли отсюда смутьянов. Оставаться в стороне во время драки — это шло в разрез с тем, на что их натаскивали.

Подошли якобы нищие — посмотреть, а может и вмешаться. Теперь уже все мужланы колотили, пинали, боролись. Один из нищих подошёл к ним — и полетел в сторону. Из дома выбежал слуга и бросился в гущу схватки, за ним последовал второй нищий.

Алзэйна осклабилась. Теперь остальные мнимые слуги будут наблюдать за дракой своих товарищей — не за домом Роката, или тем, что происходит на три этажа выше.

В лицо ударила волна горячего воздуха; из аллеи послышался взрыв. В горевшей конюшне занялся бочонок боевого огня — и взорвался. Зазвенели колокола, затрубили горны, созывая всех на борьбу с пожаром. Лучники на крыше дома Роката побежали к задней части крыши.

Алзэйна проверила, что её верёвка надёжно закреплена, затем перепрыгнула из окна на соседнюю крышу. Звук от её приземления не был никем услышан из-за звона пожарной тревоги. Бросить верёвку. Алзэйна неслышно прошла к чердачному люку, и осторожно опустилась внутрь. Лучники, наблюдавшие за огнём, пытавшемся перепрыгнуть с конюшни на соседние здания, даже не смотрели, что творится у них за спиной.

Двое охранников на чердаке пошли смотреть на пожар через маленькое слуховое окно. Алзэйна незаметно прошла мимо них вниз по лестнице и попала собственно в дом.

Защитники семьи отвели их в детскую, самую большую комнату на этаже под чердаком. Няня играла с младенцем в колыбели, а молодая мать пряла и рассказывала маленькой девочке историю. Фариджи Рокат с напряжённым выражением лица ходил взад-вперёд.

Алзэйна вытащила нож и первым делом убила младенца, одним ударом, прямо на глазах у няни. Когда та закричала, мать вскочила так быстро, что сбила с ног маленькую девочку и опрокинула прялку. Мать бросилась к колыбели, чтобы проверить, что случилось с ребёнком. Алзэйна убила девочку, когда та начала плакать.

Фариджи смотрел прямо на них. Что он видел? Её нож был окутан безмагией, как и меч, который она теперь вынула из ножен у себя на спине. Рокат не мог видеть клинка, только свою дочь, которая упала, истекая кровью.

Он ахнул и бросился к ребёнку, как бросилась к младенцу его жена. Алзэйна преградила ему дорогу и с улыбкой рубанула по шее. Он видел, как умерли его дети. Это хорошо.

Она запихнула его голову в мешок и повернулась к женщине и няне. Те, заливаясь криком, глазели на обезглавленное тело Фариджи Роката. Алзэйна замешкалась. Была ли женщина снова беременна? Она была молода; они, похоже, весьма любили друг друга.

«Ни к чему лишний раз рисковать», ‑ подумала Алзэйна, всаживая меч в живот женщины. Подойдя к окну, она вылезла наружу. Внизу располагалась пристройка к первому этажу дома. Она спрыгнула на неё, загремев черепицей.

Она почувствовала укус стрелы. Та попала в икру, пробив мышцу насквозь. Алзэйна выругалась и скатилась вниз с черепичной крыши. Она успешно приземлилась на стог сена, лежавшего рядом, в ожидании слуг, которые должны были закрыть сад на зиму. Вокруг неё засвистели стрелы — сообразительный лучник посылал одну стрелу за другой, пытаясь попасть по невидимой цели. Она подождала, пока из