С миссис Франклин мы пересекались еще два раза. Конечным пунктом назначения был дом без ставней, на крыльцовых балках которого болтались, подергиваясь на ветру, веселые бумажные скелеты, больше похожие на чечеточников, чем на висельников, несмотря на проволочные петли, затянутые на их шеях. В кресле-качалке с одним полозом покоилась тыквина в седом парике и картонных очках. Рядом лежала старинная книга в кожаном переплете, на корешке которой было написано незнакомое мне слово GRIMOIRE.[46]

Спенсер не стал ни горланить, ни требовать угощения – он даже не позвонил в звонок, а просто подошел, распахнул дверь и окликнул:

– Эй!

– Очень мило, – сказал я.

– Замолкни! – рявкнул Спенсер.

Я услышал за спиной шаги и, обернувшись, увидел миссис Франклин. Она поднялась на нижнюю ступеньку крыльца и остановилась в ожидании.

– Ау! – пропел Спенсер в открытую дверь. – Ау-у!

Наконец-то он стал вести себя как тот Спенсер, которого я знаю по школе, – разговаривая нарочито громким голосом Толстяка Альберта и озаряя все вокруг своим смехом, словно прожектором.

В дверях показались двое обитателей дома, они стояли так тесно прижавшись друг к другу, как будто их кто-то связал. Оба старые, черные, сморщенные, почти лысые. Остатки волос были совсем белые.

– Так, так, – сказала женщина, лучезарно улыбаясь Спенсеру.

Она достала что-то из-за двери и вытянула перед собой. Это было блюдо с домашним шоколадным печеньем, еще дымящимся. Я улыбнулся, кивнул, вспомнил об Адаме Сторке, отступил на шаг назад, задел один из бумажных скелетов и пустился с ним в пляс.

– Прямо как маленький, – фыркнула Тереза.

Она не проронила ни слова с тех пор, как мы покинули дом Спенсера, и вот теперь прошмыгнула мимо меня и сцапала печенинку.

И тут Спенсер сделал то, чего я не позволил бы себе никогда в жизни, считая это неудобным даже по отношению к родственникам. Он взял и погладил Терезу Дорети по руке, когда она надкусывала печенье.

– Ешь давай! – бросил он мне через плечо.

Я взял одно, стянув перчатку. На ощупь оно было как человеческая рука – теплое, плотное и мягкое.

– Поднимайтесь, – сказала женщина. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что она обращается к матери Спенсера.

– Спасибо, все нормально, – ответила миссис Франклин, стоявшая позади нас.

– Вас не спрашивают, как ваши дела, – вступил мужчина. Его голос был больше похож на шепот, но при этом шипел и потрескивал, как что-то мокрое на огне. – Вас просят подняться.

– А то мы натравим на вас Монстра, – пригрозила старуха.

Спенсер засмеялся, а миссис Франклин чертыхнулась. Но все-таки поднялась на крыльцо, скользнула мимо нас и взяла печенье.

– Если бы Монстр был дома, вы бы не сказали со мной и двух слов, – улыбнулась она.

Какое-то время прошло в молчании. Мы со Спенсером и Терезой удалились в темный угол крыльца и стояли там, глядя на снег, на улицу и друг на друга.

– Дед с бабкой? – спросила Тереза, не переставая жевать печенье.

– Вроде того, – ответил Спенсер. – Родители сводного брата моего отца.

Не знаю почему, но у меня тут же исчезло ощущение покоя, не покидавшее меня на протяжении всего вечера. Исчезло легко и быстро, как птичка, вспорхнувшая с телеграфного провода.

– Монстра? – переспросил я.

Спенсер хмыкнул.

– Да. Это мой дядя. Сводный брат отца. Он не любит мою мать, потому что она белая. Он вообще ничего не любит. Настоящий сухарь.

Все это время миссис Франклин спокойно беседовала со старухой, и, судя по тому, как опустились ее плечи под золотистым плащом, она немного расслабилась.

– Сынок, – окликнула вдруг бабка Спенсера, и тот моментально очутился у входной двери.

Я увидел, как старуха расплющила губы, наклоняясь к нему, чтобы поцеловать. Старик нагнулся в унисон с ней, и они разом поцеловали Спенсера в обе щеки.

– Забери это с собой, – сказала она, протягивая внуку блюдо с остатками печенья. – И слушайся маму.

Миссис Франклин фыркнула и зашагала вниз по ступеням, стряхивая снег со своих рыжих волос. Вызывающе дерзкая и печальная, она вдруг напомнила мне мисс Эйр.

– Может, когда в следующий раз Монстр уедет отдыхать, вы пригласите нас всех на обед, – сказала она.

– Вы же знаете, что это невежливо, – мягко сказала старуха. – Спокойной ночи, Сьюзен.

– Спокойной ночи. Идемте, дети.

Мы не сделали и пяти шагов, как из темноты в конце улицы вынырнули несколько полицейских машин и с визгом понеслись в нашу сторону. Красно-синие огни мигалок заметались в воздухе, как сотни полинявших светлячков. Когда машины затормозили, из них тут же высыпали копы.

– Все по домам! – кричали они, размахивая ночными полицейскими дубинками. – Держитесь подальше от кустов и деревьев и не выходите на улицу. Просьба всем расходиться по домам, немедленно!

Миссис Франклин остановилась как вкопанная и, дождавшись нас, обняла Спенсера за плечи.

– Мэм, сейчас же уведите детей домой, – сказал один из копов. Он был похож на шкипера из телесериала «Остров Гиллигана»[47]– такой же грузный, белый, надутый, краснощекий.

– Почему? Что происходит?

– Львы, – сказал он и побежал.

– Так я и думала, – буркнула миссис Франклин. – Я знала, что рано или поздно это случится. Черт бы их побрал.

Дома у Франклинов мы распластались на зеленом мохнатом ковре в гостиной Спенсера и стали смотреть новости. На экране все гонялись за львами. Каким-то образом три зверя перепрыгнули через стену Детройтского зоопарка рядом с домом Спенсера. Одного копы уже поймали, но два других еще разгуливали на свободе, шастая по задним дворам с качелями и бельевыми веревками, которые, должно быть, больше напоминали им джунгли, чем стилизованная среда, созданная для них в зоопарке.

– О господи, да это же прямо у нашего дома! – воскликнул Спенсер.

Мы ринулись к окнам и увидели несколько выездных телевизионных бригад. Один оператор ползал между «тонкавскими» машинками во дворе Спенсера, наводя камеру на живую изгородь и припорошенную снегом траву. Вид у него был испуганный.

Через некоторое время, когда мать Спенсера вышла на кухню принести нам молока, мы рванули к входной двери, приоткрыли ее и на счет «три» выскочили на крыльцо.

– Слышите? – спросила Тереза, но все, что я услышал, это гудение проводов за голыми деревьями.