Халид сказал не рыпаться, и это веская причина подняться.

Тело ломит, шатает. Держусь за стену, направляясь к окну. Высокий забор, пустынная дорога. Ещё когда ехали с Лукой подумала, что выбраться отсюда будет сложно. Но теперь не сложно, теперь миссия на самоубийство.

Ледяной воздух из распахнутого окна трезвит. И я понимаю, что на мне больше нет платья. Только черное, обычное белье. Я не планировала ехать с Лукой к нему, а это была причина удержаться. Не сорваться, не поддаться желанию мести и дальше продвинуться в поисках Цербера.

Продвинулась. На самую вершину взлетела. Попала к тому, кто знает его в лицо. Это ведь хорошо? Но Халид не Лука, он не покупается ни на мою смазливую историю, ни на невинную Адель. Он так точно попал с сокращением моего имени.

Только Адель маска, Кира и Кристина, Маша и Вика, которыми я прикидывалась, все они вымышленные персонажи. Их нет, и то, что происходило с ними – меня не касались.

Халид же хочет увидеть Аду, хочет её сломать.

И, впервые, я и есть Ада.

Поэтому цепляюсь за подоконник, не зная, что делать. В одном белье бежать – безумие. Со второго этажа прыгать в сугробы тоже не лучший вариант. Но я не хочу сидеть и ждать.

– Ада, не дури.

Я встречаюсь взглядом с пронзительными карими омутами. Мужчина застывает возле двери, цепко следя за каждым моим движением. Как сжимаю пальцами подоконник и отталкиваюсь, летя вниз.

Под ногами скрипит снег, когда я бросаюсь прочь. У меня лишь несколько секунд преимущества, пока Халид не созовёт охрану. Морозный воздух кусает кожу, оставляя красные следы. Холодная земля обжигает, лёгкие горят от бега. Но я не останавливаюсь. В академии гоняли постоянно, но там наградой была всего лишь оценка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сейчас ставки выросли.

Я точно сумасшедшая, накаченная лекарством. Потому что в жизни бы так не сделала. Без плана, без обдумываний так глупо поступить. Голой броситься прочь, зная, что заранее проиграла.

Такой дом, такая охрана, а всё по глупости просто получается. На двери кнопку зажать, на проезжую часть выскакивая. Бежать, без надежды на спасение. Но это я хорошо умела делать. Бежать, бороться, выживать. Наученная, вышколенная. И сейчас другого варианта нет.

Визг шин оглушает, заставляя отскочить в сторону от несущегося черного Кадиллака. Секунда уходит, прежде чем оттуда выбирается Халид. Собственной персоной бросился за своей игрушкой.

– Села в машину, - мужчина не рявкает, но от спокойного голоса мурашки бегут не меньше. Такая власть там, сталь сплошная. – Я не повторяю, Ада. В машину.

У него засохшая кровь на руках, моя царапина на шее. И при этом он держится уверенно. Я прохожусь взглядом по широкой фигуре мужчины, его мышцам и телу. Рубашка расстёгнута, обнажая пресс и широкий шрам, уходящий за ремень брюк.

– Даже не думай, - предупреждает мужчина.

И я не думаю. Я просто срываюсь в сторону, быстрее, чем получается выстроить план. Мне нужно сбежать подальше, скрыться. Лучше окоченеть в лесу, чем вернуться в постель к мужчине.

Я жду выстрелов или боли. Не поймать, так убить. Но получаю только хватку на шее, нежную почти. Короткий толчок, когда меня в дерево вжимают. Словно танком придавливает, на деле – огромным суровым мужчиной.

Он так близко, что могу рассмотреть тонкие нити шрамов на груди. Мелкие морщинки у глаз, застывший гнев в глазах. Халид хмурится, но не сжимает ладонь на шее. Только удерживает, не давая сдвинуться.

– Совсем больная? Ты потеряла литр крови, голая, среди леса! Ты думала, что сможешь куда-то сбежать?

Мужчина смотрит на меня, убеждаясь, что я поняла своё положение, приняла судьбу. И когда собираюсь ответить, он бросается вперёд. Впечатывает свои губы в мои, кусает, врывается внутрь.

Поцелуй с ним похож на борьбу за жизнь. Жесткий и оглушающий. Меня сжигает эта грубая ласка, расправляет. Упираюсь ладонями в плечи, но сжимаю, а не толкаю.

Каждая близость подобна взрыву. Все из меня выжигает, мысли убирает. Тем, как нависает, как касается частым дыханием кожи. Внутри стягивает всё, дрожью заполняется.

И мне впервые перед сильным соперником хочется голову склонить.

– Ты никуда не денешься, Ада, поняла? Ты принадлежишь мне.

А вместо ответа я оседаю. Худший враг – собственное тело, которое пропитано слабостью. Цепляюсь за руки мужчины, наваливаюсь на него.

– Давай, колючка, не отключайся, - меня встряхивают, но сознание медленно утекает. – Если сейчас потеряешь сознание, я тебя выпорю. За каждую твою глупость.

– Ты точно отбитая.

– От отбитого слышу!

Халид кричит, а у меня голова разрывается. Выстрелами на каждое слово реагирует. Да, самый мой идиотский поступок. Но у меня план был. Чуть уйти, а после в оставленную машину запрыгнуть. Хоть что-то делать, а не просто жертвой быть.

Одного раза хватило, далеких двенадцать лет назад. Больше не позволю этого. Ни с кем слабину показывать не буду. А с Халидом дважды сильнее нужно быть.

– Ты меня похитил!

– Оставил до выяснения обстоятельств.

Меня в ванную комнату заводит, причитая. Толкает в сторону душевой кабины, не слушая возражений.

– Я с раной, меня нельзя мочить.

– Тебя таскать по лесу нельзя, а ты сама справилась. Ты вся в грязи, не пущу в чистую постель.

– Могу к себе поехать, мне плевать на грязь.

– Поедешь, - мужчина кивает, снимая хромированную насадку для душа и протягивает мне. Сжимаю дрожащими пальцами, как опору. Мне не страшно, это от потери крови так колотит. – Когда я разрешу. Пока ты в моем доме будешь, Ада.

– Как долго?

– Столько, сколько мне нужно.

Непробиваемый и нерушимый. Его словно совсем не трогает, что я могла умереть. Что пыталась сбежать, а сейчас всё тело колотит ознобом. Едва теплая вода лишь хуже делает, пуская мурашки. Меня мутит, и мир продолжает расплываться.

– Я теперь вся мокрая, доволен?