В конце концов, можно было воспользоваться и подсказкой самого Боршевича. Как он сказал про массивные тарелки? Как это для чего? Да вот для таких наглых самодовольных морд.

Но Анна поступила иначе. Опустив глаза, она вонзила ложку в шарик мороженого.

Подготовка к очередному медицинскому контролю проходила под знаком здоровой пищи. Никогда Нику не ел так часто и много, и рекомендованный ему рацион даже как-то нелепо было называть диетой. Он пил таблетки, дорогие препараты на основе женьшеня и гинкобилобы, ел шампиньоны, совсем сырые, порезанные в салат наряду с руколой, петрушкой, помидорами и заправленные оливковым маслом. Делал еще салат: грецкий орех, миндаль, фисташки, арахис, фундук и немного меда – это был его десерт. Варил креветки, не думая о том, сочетаются ли они с базиликом и тмином, добавлял и то и другое, потому что знал: все это повышает его шансы.

– Но диета и биологически активные добавки – это даже не полдела, – внушала ему доктор Скрипченко. – Необходимо перестроить мышление. Перезагрузить, так сказать, программу. Стремление к быстрой эякуляции – это не физиология, это прежде всего психология. Вы ведь наверняка торопливый человек? Все делаете быстро? Второпях? Во всяком случае, стараетесь торопиться? Не всегда хорошо, я почти уверена, что всегда нехорошо. Вы же водитель. Скорость – ваша стихия. Наверняка ведь без нарушений не обходиться?

– Вы же знаете, кого я вожу.

– Не знаю, – с улыбкой помотала головой доктор.

– Ну да, – согласился Нику. – Шеф такой человек, что приходится нарушать. И скорость превышать, и на встречку выходить. Удовольствие, думаете, я получаю? – спросил он, заметив как Виктория неодобрительно закачала головой. – Ему-то что? Развалится на заднем сиденье, команды по внутренней связи начальнику охраны отдает. Этот рядом со мной сидит и приказы передает. Ускоряйся, подрезай, обгоняй.

– Ну а если что-то…

– Да, – кивнул Нику. – Не дай бог что – виноват водитель. Шеф, он не при чем, он даже в машине работает, в окошко некогда взглянуть.

– Ну, допустим. Но вы же не всегда босса возите. Вот и соблюдайте правила, когда едете один.

– Да вы что? – криво улыбнулся Нику. – Как можно ехать пятьдесят по виадуку? Там трасса минимум для девяноста.

– Вот и отлично! Езжайте на виадук при первой возможности. А еще лучше – на Мунчештскую. Кстати, одна из длиннейших улиц в Европе, целых двенадцать километров. Ее как раз отремонтировали, гладкая как зеркало. Ехать одно удовольствие, а для любителей скоростей – сплошное мучение. Если, конечно, не превышать. Вот и давайте. Строго пятьдесят, на встречную полосу не выходить, соберете за собой километровый хвост – не обращайте внимания, пусть гудят. В общем, не мне вам объяснять. Добейтесь, чтобы вас ненавидели другие водители. Ловите в этом кайф, наслаждайтесь издевательски медленной ездой. Помните, это вы контролируете остальных, это они зависят от вас. Будьте хозяином положения, слышите? Пусть проносятся мимо остальные – это им надо поспеть к финишу. Нас их проблемы не заботят, не так ли? Наша цель – получить максимум удовольствия от процесса. И так во всем.

Нику ухмылялся, но вскоре вынужден был признать: доктор Скрипченко оказалась первоклассным психологом. Ее напутствие не выходило из головы, его будто и в самом деле перепрограммировали. Нику не отступал от рекомендованной диеты, спал не меньше восьми часов в сутки и разговаривал сам с собой, когда понимал, что начинает нервничать. Даже нашел удовольствие в ранних подъемах для пробежек по парку. Во время одной из них в его голове и сработал заложенный доктором заряд. Он заприметил пустующую мансадру в доме у паркового пруда, попутно открыв новый способ вычисления подходящих для работы квартир. Кто, в самом деле, станет подозревать бегуна в спортивном костюме?

Квартира в мансарде была то, что надо. Практически двухэтажная, скроенная из двух уровней, соединенных крутой лестницей. Верхний этаж, прямо под крышей, был разбит на три небольшие комнаты. Нижний ярус квартиры занимали кухня и огромная, без перегородок, комната. Нику не спеша обходил свои временные владения, ликуя от того, что лучшей тренировки для обуздания поспешности не найти. Особенно обрадовался, обнаружив запертыми две из трех верхних комнат. Без проблем он проник лишь в детскую. Возился с запертыми дверями, неспешно подбирая отмычки и дав себе зарок не ломать замки. Разобравшись, наконец, с замками, долго рассматривал секретер, словно раздумая, с какого ящика начать. Даже обнаружив среди документов огромную коробку из-под монпасье, не бросил перебирать бумаги, хотя с рентгенной точностью был уверен: конфетная коробка набита золотом и драгоценными камнями.

Не спешил он и с выносом трофеев, даже подпер стулом входную дверь, когда понял, что та захлопывается сама собой. Вернулся в детскую комнату. Вспомнил, что видел там коробку из-под старого монитора, наполненную игрушками. Игрушки вывалил прямо на ковер, а в коробку, чувствуя сквозняк от раскрытой входной двери, сложил микроволновку, два ноутбка и фотоаппарат, большой и, кажется, профессиональный. Шумно спускался по этажам, выглядывая под ноги из-под огромной коробки, не опасаясь встреч на лестнице, ничуть не волнуясь оттого, что коробку узнают внезапно вернувшиеся хозяева.

Скрипченко была права: он ловил кайф от своей педантичной неторопливости, чувствовал себя невидимкой, божеством, прибывшим на землю с инспекцией. Он все еще держал в уме девушку из «Молдова-газа», но скорее как охотник, ружье которого еще целится в зайца, а глаза уже подметили кабана. Как добыча Анжела его не интересовала – разве что на черный день, а Нику наслаждался белой полосой. Только бы не спугнуть удачу, не торопиться и верить, что уверенная неспешность, уже обеспечившая его деньгами на пару лет вперед, не изменит ему и в будущем. Даже в кабинете Виктории Скрипченко – она пригласила его на очередной контроль, – он знал, что все под контролем. Под его контролем.

– Вы будто даже помолодели, – позволила себе комплимент доктор.

– И потолстел? – усмехнулся Нику.

Молчанием вместо ответа Скрипченко дала знать, что за такие деньги – а курс лечения уже обошелся ему в четыреста тридцать евро, – не намерена тратить время впустую.

– Сейчас поедем на тестирование, – заявила она. – Подождите меня в холле.

Эта новость удивила его.

– У вас что, еще один центр есть? – спросил он.

– Не совсем. Скоро сами увидите.

Место, куда они приехали – на личном «Лексусе» Виктории Скрипченко, лихачевшей так, что у Нику заложило в ушах, – и в самом деле оказалось центром. Новым офисным центром «Афина», вокруг которого совсем недавно возвышался строительный забор.

Они поднялись на лифте внутри стеклянного с виду здания, где каждый из семи этажей был метров пять в высоту. Никто, кроме встретивших их в дверях двух охранников, расступившихся при виде доктора Скрипченко, до третьего этажа им не встретился.

– Центр только открылся, – пояснила Скрипченко. – Да и аренда здесь недешевая.