– Рич, скажи мне, а ты не рисковал, когда вытаскивал всех нас из той задницы, в которой мы оказались?

– Это совсем другое…

– Воспитанник Рич! Немедленно прекратить обсуждение распоряжений директора интерната! – госпожа Койц угрожающе прищурилась и, положив руки на стол, слегка подалась вперед, всем своим видом показывая, что никаких возражений она не примет. Мой взгляд без всякого участия мозга тут же переместился с ее лица на открывшийся чуть ниже замечательный вид. – Со следующей недели ты ведешь в моем учебном заведении новый курс. Завтра жду от тебя готовый учебный план хотя бы на первые десять занятий. Подписывай!

Коммуникатор завибрировал, извещая меня о получении файла. Анна, оказывается, уже и контракт успела подготовить. Я молча приложил палец к идентификатору в углу экрана, и договор улетел обратно с моей цифровой подписью.

– Вот так-то лучше, – улыбнулась Анна, удовлетворенно откинувшись на спинку кресла.

– А теперь, госпожа директор, – без тени улыбки ответил я, – перейдем к действительно серьезным вещам. Ты говорила, что систему не переделать, но уверена ли ты, что хочешь принять у своего предшественника эстафету подготовки пушечного мяса и коридорных шлюх из парней и девчонок, оказавшихся на улицах без средств к существованию по вине этой самой системы? Теперь ведь ты тут хозяйка, и именно ты отвечаешь за всё, что здесь происходит.

Улыбка на лице госпожи Койц поблёкла и бесследно растворилась. Она зябко повела плечами, хотя в кабинете было достаточно тепло.

– Я сначала хотела отказаться, – не отводя взгляд от моего лица, негромко произнесла Анна, – но меня убедили принять эту должность, наговорив много пафосных слов, а я, как дурочка, слушала всю эту трескучую муть, прекрасно понимая, что через год-полтора, когда весь этот кошмар забудется, меня тихо отодвинут в сторону, опять сделав рядовой учительницей или даже просто уволив, как не оправдавшую высокого доверия. Я уже говорила тебе, Рич, что я не боец и не борец с системой. У меня даже не хватило сил послать этих индюков куда подальше с их идеей сделать из меня героиню, спасшую сотню воспитанников.

Я внимательно посмотрел на Анну и отрицательно качнул головой.

– Ты правильно согласилась. Теперь у нас, по крайней мере, появился реальный шанс что-то изменить.

– Считаешь, это возможно?

– Не знаю. Но попробовать точно стоит.

– Не будь наивным, – госпожа Койц грустно улыбнулась. – Надеюсь, ты понимаешь, что любые изменения, которые приведут к уменьшению доходов Синдиката, немедленно подпишут нам смертный приговор. Думаешь, мне нравится способ, которым наши воспитанницы подрабатывают на улицах и в полуподпольных клубах? А ты попробуй их оттуда убрать. Многие из них сами вцепятся тебе ногтями в лицо за попытку лишить их единственной статьи дохода.

– Даже если мы дадим им хорошую альтернативу?

– Альтернативу? Ну, допустим даже, что у тебя это получится, хотя я не очень понимаю, что ты можешь им предложить. Но тогда Синдикат лишится тех поборов, которые он снимает с девочек за защиту от произвола клиентов. Дальше рассказывать?

– Я не настолько глуп, чтобы считать, что смотрящий за районом безропотно смирится с потерей дохода, но, если вопрос пока нельзя решить грубой силой, значит, нужно сделать так, чтобы в финансовом плане Синдикат от таких изменений только выиграл.

– И ты знаешь, как такое осуществить? – в голосе госпожи Койц явственно слышалось сомнение.

– Скажем так, у меня есть пока только довольно сырая идея и первые наметки путей её реализации, но я точно знаю, что изменения не должны быть резкими, чтобы не привлекать к нашему интернату слишком много лишнего внимания. Кстати, твоя мысль сделать из меня преподавателя очень неплохо вписывается в мои пока еще весьма туманные планы.

– Поделишься?

– Не хотелось бы раньше времени об этом говорить, но, если совсем коротко, я хочу, чтобы интернат дал воспитанникам почти легальный способ заработка, который будет неразрывно связан с учебным процессом, но при этом он должен приносить доход, часть от которого мы будем отдавать Синдикату за помощь и прикрытие. Всё точно так, как эти ребята привыкли. Если новые доходы существенно перекроют потери Синдиката от отвлечения «рабочей силы» из коридоров и тоннелей окраины, смотрящий за районом не станет нам мешать. Ну, по крайней мере, я на это надеюсь.

– Утопия, – раздраженно тряхнула головой госпожа Койц. – Такого способа нет и быть не может. Если бы он существовал, власти и Синдикат давно поставили бы его на поток. Деньги считать эти люди умеют.

– В этом и проблема, Анна. Деньги считать они действительно умеют, но при этом их вообще не интересуют люди, особенно такие, как бывшие беспризорники с окраин. Для них мы просто мусор или, в лучшем случае, тупая рабочая сила, из которой можно выжимать все соки, пока она еще способна эти соки давать. При таком подходе то, что я хочу сделать, реализовать действительно невозможно. Поэтому до сих пор никто этого и не сделал, и даже не попытался.

– А ты в состоянии предложить другой подход? И при этом чтобы еще и прибыль у такой затеи откуда-то взялась?

– Анна, ты же видела мое снаряжение и оружие. Как ты думаешь, сколько всё это стоит?

– Догадываюсь, что весьма немало, – кивнула госпожа Койц. – Вот только твой случай совершенно уникален. Не собираюсь принижать твои личные качества и способности, но я просто уверена, что в твоем успехе немалую роль сыграл случай, какой-то безумный выверт удачи, который ты, надо признать, смог не упустить.

– Не буду с этим спорить. Без элементарного везения здесь действительно не обошлось, но сейчас это уже не имеет никакого значения. Важно другое – мой успех можно масштабировать. Возможно, на моем месте какой-нибудь майор Хлой выбрал бы другой путь, более простой и сулящий больше денег, но я ведь не он. Меня не устраивает то, что я вижу вокруг, и жить в этом дерьме я не желаю, даже если у меня будет достаточно денег, чтобы на какое-то время отгородиться от него толстыми переборками и сытыми охранниками. Рано или поздно оно всё равно меня накроет, и жить, постоянно ожидая этого момента, я не хочу. Если говорить проще и конкретнее, я нашел способ выжимать из Руин очень приличные деньги. Метод, конечно, непростой и местами опасный, но зато способный дать работу множеству людей, и я даже знаю где этих людей найти.

– Ты предлагаешь мне превратить весь интернат в одну большую старательскую артель? – в голосе Анны слышалось непонимание.

– Не совсем так, но суть ты уловила верно. Я хочу вести не только добычу, но и первичную обработку артефактов. Скупщики прибегают к услугам техников только в тех случаях, когда не могут привести выкупленные у старателей артефакты в рабочее состояние. С мелким ремонтом и извлечением из трофеев уцелевших процессоров и другой оптоэлектроники они вполне справляются сами, я это своими глазами неоднократно наблюдал. Не вижу почему мы не можем делать то же самое силами воспитанников, в рамках практики, вписанной в учебный план интерната.