Лицо каменное, а внутри жжёт всего. Нет, я точно не люблю её. Даже близко нет. Но как же всё это мерзко… Унизить, чтобы спасти. Толу, Ферца, себя. Сначала казалось, что первое в этом расстрельном списке имя самое важное. Теперь понимаю, что нет. Спасаю я в первую очередь себя. Слаб ты, Сашка. Слаб, ведом и труслив. Где водичка прозрачная, смело ныряешь, а где тина и муть плывёшь по течению. Если таким и останешься, этот мир сожрёт тебя с потрохами.

Но за кислыми мыслями пришла злость на себя. Соберись, тряпка! Делай, что должен! Сейчас выбора нет, но одна битва ещё не война. Выживи, закрепись, окунись в дерьмо и восстань дерьмо-фениксом, который всем этим ублюдкам надерёт задницы! Цель одна — засрать планы Дрейкусу. Остальное вторично.

— Это ты мне противен, вонючая древнекровка! Если прямо сейчас не отвяжешь, я завизжу на весь корпус.

Я молча склонился над ней и по очереди отвязал сначала одну, а затем и вторую руку. Пощёчины, которую я ожидал, не последовало. Соскочившая на пол Тола прожгла меня ненавидящим взглядом и двинулась в обход кровати к подоконнику. Но я был ближе.

— Ой…

Её тоху и тапки, задетые моей рукой, отправились вниз, на площадь.

— Ты что творишь, урод?!

— У тебя же есть запасные, — пожал я плечами. — Спустишься и поднимешь.

— Ах ты…

Она даже не поняла, как я на шурсе подлетел к ней за спину и выкрутил руки. Рывок к двери, отброшенный в сторону засов. Распахнул пинком и вытолкнул Толу наружу. Голую. Под десятки взглядов.

Хотели посмотреть? Смотрите, суки! Рейсан Рэ вам ещё и не такое покажет!

Захлопнув за Толой дверь, я так и остался стоять, держа ручку. Окаменел безо всякого дара. Даже дышать перестал. Только сердце колотится, как поршень в цилиндре. А снаружи тишина.

И вдруг вздох — хором, громко. Как будто сотня подводников вынырнуло на поверхность и синхронно сорвало маски. Тут же свист. Тут же смех. Тут же визг. Но не Толин. Её слова следом:

— Что, твари, сисек не видели?! Ну смотрите, смотрите.

И не менее зло, но значительно тише — словно сквозь сжатые зубы:

— Ненавижу!

Дальше шум сплошной стеной: улюлюканье, выкрики, гогот. Сейчас полыхнёт. Я напрягся. Но нет. Монотонность всё тех же звуков. Похоже, обошлось. Постоял ещё немного и, отпустив ручку, вернулся к кровати. Плюхнулся в обуви и снова застыл. Думать ни о чём не хотелось. Просто лежал и смотрел в потолок. Всё потом. Я устал. Я выжат морально.

Постепенно снаружи всё стихло. Шоу закончилось, и народ разошёлся по комнатам. Интересно, припрётся Рангар, или зассыт попадаться мне на глаза после этого треша? Я бы на его месте зассал. Отпустило немного, начали возвращаться мысли. А одна, так и вовсе грызёт мозг по полной. Я не потяну! Чёртова маска Рэ убивает меня. Никаких сил уже нет соответствовать их обо мне представлениям. А играть роль Рейсана надо! И играть хорошо. Дрейкус в зрителях, пусть и не личным присутствием. Этой твари докладывают про каждый мой шаг. Везде глаза, везде уши. Но уж эта сцена с Толой его точно устроит. Принимайте, дорогой отец, нижайший поклон от покорного сына.

В коридоре шаги: быстрые и уверенные. Дверь, которую, находясь в прострации, я не закрыл, резко распахивается.

— Ты труп, Рэ!

На пороге Ферц. Глаза красные, бешеные. Выставленные вперёд ладони наливаются огнём.

— Ты конченная тварь! Я тебя…

— Ты сожжёшь только комнату.

Я так устал от этих эмоций на взводе, что даже не испугался. Что мне его огонь после того, как я сам выжег себя изнутри?

— Я второго ранга. Просто превращусь в камень.

Голос спокойный. Как будто со стороны себя слушаю. Как лежал, закинув руки за голову, так и лежу.

— Встань, урод!

Огненный шар так и не полетел в меня. Остальное не важно.

— Остынь, Джи. Я тебя предупреждал. Мы пожали руки.

Естественно я не встал. Даже позу не поменял.

— Сраный трус! Древнекровка вонючий!

Удар Ферца пяткой по основанию койки ощутимо тряхнул кровать. А вот это уже лишнее. Псих меня разозлил. Шурс — великая вещь. Мгновенно оказался возле него и толкнул грудью в грудь. Прижал к стене, упёрся лбом в лоб.

— Чего ты хочешь, Джи?

— Хочу, чтобы ты сдох!

Перехватить кулак на ускорении — плёвое дело. Вывернуть руку, завести ему за спину — ещё проще. Здесь не занятия по боёвке, сейчас притворяться не надо. В драке у меня слишком большое преимущество, чтобы он мог на что-то надеяться. Да он и не надеется, пар выпускает, душу отводит. А я вот уже не злюсь. С чего злиться? Эмоции парня понятны.

— Я дал тебе слово. С твоей сестрой всё. Иди и успокой её. Так было надо.

— Какая же ты тварь… — простонал Ферц, уже не пытаясь бороться. — Как тебя ветвь вообще держит? Мой клан отомстит. Вам недолго осталась командовать югом. Молодая кровь теснит вас стариков. Убирайтесь наверх пока не поздно!

— Всё сказал?

— Сказал — да, сделал — нет. Ты ещё пожалеешь!

— Ну и славненько. Бывай, Ферц.

Выпихнул его за дверь, задвинул засов и улёгся обратно. Это было ожидаемо. А вот дальше… По крайней мере здесь, в академии, он мне вряд ли что сделает. А там, за стенами, пусть его родственнички хоть всех Рэ вырежут подчистую. Только спасибо скажу.

До ужина я так и валялся, размышляя о своей скорбной доле, сложных выборах и дерьмовых поступках. Лежал бы и дальше, но не приди я в столовку после случившегося, засру весь эффект представления. Почтенная публика должна лицезреть своего героя и его довольную рожу, иначе к чему это всё?

Выждал немного, дабы «зрительный зал» успел точно заполниться, и вышел из комнаты. Коридор уже пуст. Лестница с площадью тоже. Редкие встречные с опаской поглядывают, но поздравлять, как и осуждать не спешат. Хотя, может слухи ещё не до всех дошли? Это вряд ли. Такое шоу, да чтобы ещё не у всех на устах? Ни за что не поверю.

В столовке уже все бренчат вилками. Зал полон. Мои упыри на месте, а вот Толы, как и братика её нет. Впрочем, не удивительно. Я на их месте тоже бы поголодал вечерок. У ребят не то настроение. Кусок в горло один хрен не полезет.

А вот я кушать должен и с аппетитом, хотя его нет как нет. И улыбку надменно-самодовольную держать на лице беспрестанно. Я же победитель, герой. Наказал низкородную выскочку. И некоторые, судя по одобрительным взглядам, именно так и считают. Правда и осуждающих не меньше. Да и откровенно ненавидящие встречаются. Но в большинстве своём силары посматривают робко, исподтишка. Особенно простаки. Для этих я вообще небожитель — могучий и злой.

Но пусть думают, что хотят. Для меня важны только несколько взглядов: ледяной Яхо, что один из немногих, кто не отводит глаза, сожалеющий, с готовой навернуться слезой малышки принцессы, пустой равнодушный ковыряющегося в тарелке Грая, что брошен мельком, и пришибленный бегающий моего любимчика Фалко. Ну хоть последний порадовал. Его страх мне на пользу. А вот северянин мне теперь руки не пожмёт. Разве, чтобы сломать — это он, кстати, запросто. Дикий — человек-загадка, его не прочтёшь. Фая же мне расскажет всё вечером. Если вообще дверь откроет. На чердак схожу в любом случае. Трусливо прятаться от разговора не стану, каким бы неприятным он не был.