Арчи тоже далеко не раз пытался имитировать подобное поверхностное со мной «совокупление», но ничего схожего, как сейчас, я с ним не испытывала. Может из-за того, что у него был не такой большой член, которым он не мог за раз перекрыть мне всю промежность, как это получалось у Стаффорда? Да и не держал он меня никогда в подобных позах почти распятой над ночным Сан-Франциско. И не доводил до умопомрачения столь изысканными ласками от истинного Дьявола-искусителя. И не изысканными, к слову, тоже. Например, как сейчас, когда уже более грубо мял мне грудь и сжимал пальцами соски, вызывая острые вспышки болезненного удовольствия, которые тут же выстреливали по клитору и внутри влагалища остервенелой похотью. А его член, скользящий по моей промежности, доводил данное сумасшествие до критической точки. До нестерпимого порыва закричать, выгнуться и вжаться в тело стоящего за мной мужчины со всей дури. А может и сделать что-то более безрассудное. Самой насесть, а потом и вобрать в себя его большой фаллос.

Не удивительно, что мои коленки тряслись как от лихорадки, а я сама держалась на честном слове, только благодаря рукам Рейнальда. Особенно, когда его движения стали более частыми и нещадными. Будто он и вправду меня трахал и насаживал на всю длину, по самую мошонку, которую я тоже прекрасно чувствовала в определённые моменты. Правда, моё нарастающее возбуждение начало перекрывать большую часть других ощущений, а желание кончить, сводило с ума уже буквально. И чем ближе подступала разрядка, тем сильнее я её жаждала, срывая голос через немощные крики и едва не умоляя своего растлителя о долгожданной пощаде.

— Нет, девочка… Ещё слишком рано… Мы ещё только-только начали.

Не знаю, чем конкретно меня ненадолго вернут в чувства. То ли голосом Стаффорда, ворвавшегося в мою голову, будто выстрелом в затылок; то ли его нежданным действием, когда он резко выскользнул членом, потеря ощущения которого была воспринята мною подобно отрезвляющему шоку.

После чего он перехватил меня одной рукой под грудью, а второй подбил под коленками, чтобы приподнять над полом и оттащить от стекла. Я только и успела, как дёрнуться всем телом, ошарашено уставившись в бескрайнюю панораму города, будто готовясь к полёту к его ярким, почти манящим огням…

Никогда ещё в своей жизни я не хотела едва не до полного помрачения рассудка кого-то с такой же силой и бесконтрольным безрассудством, как хотела сейчас Стаффорда. Причём до такой степени, что уже была готова умолять его вслух, чтобы он уже наконец-то меня трахнул. Меня буквально разрывало от желания почувствовать, как он меня собой заполнит, даже если это будет поначалу дико больно. Но лишь бы он избавил меня от этого внутреннего раздражения — от ноющей пустоты, которая зудела внутри моего влагалища в ответ на каждую жгучую пульсацию в клиторе и, в особенности, на чужие возбуждающие ласки.

— Да ты реально нешуточно завелась… Какая молодец! А ну-ка!.. — и будто мне в издёвку Рейнальд процарапал своим охрипшим баритоном по сознанию и оголённым нервам, когда всего через несколько секунд, после того, как оттащил меня от окна, уложил, будто невесомую куклу спиной на упругий матрац тахты дивана. А потом сразу же навис надо мной, перехватывая мои руки за запястья и снова запрокидывая их мне за голову. В буквальном смысле распиная под собой и заранее заставив раздвинуть ноги, пока вставал коленями между ними, тем самым окончательно заключая всё моё тело в свою извращённую ловушку.

— Посмотри на меня, девочка. Хочу видеть твои поплывшие глазки и того, кто в них отражается… — его последней фразы я опять не до конца пойму, больше реагируя на звучание заклинающего меня голоса. На сминающий прессинг его физической близости и, да, поглощающий взгляд самых красивых и одновременно до жути пугающих глаз, от всевидящего взора которых меня невольно всю передёргивало, простреливая насквозь будоражащей вспышкой сладчайшего тока.

— Учти милая, здесь кроме меня и тебя, больше никого быть не должно. Ни в твоих фантазиях, ни желаниях, ни где-либо вообще. Готовься и морально, и физически быть вые@нной мной и только мной. И пока ты не захочешь этого по-настоящему и только от меня…

Я несдержанно снова ахнула, после того, как он провёл ладонью по моей шее и декольте, грубо сжал мою левую грудь и передавил пальцами воспалённый от возбуждения сосок.

— Пока не начнёшь умолять меня об этом…

Я уже готова была закричать и едва ли от боли (хотя она тоже присутствовала), но от неожиданности лишь задохнулась в тот момент, когда Стаффорд проделал предыдущий безжалостный манёвр со второй моей грудью и соском, а потом… Боже правый! Потом прижался членом к моей раскрытой под ним промежности и несколько раз скользнул упругой головкой по моему клитору и всей киске, снова доводя меня до полного исступления.

И ведь мне действительно было этого мало. До одури мало! Чем больше он растирал мои налитые горячей кровью и невыносимым томлением интимные складочки и даже вход в вагину, тем нестерпимей становились пробирающие меня ощущения с эйфорией. Мне уже хотелось непрерывно стонать и, мать его, подмахивать мужчине! Самой прижаться к его внушительному фаллосу (не имея никакого понятия, как он во мне поместится), чтобы уже самой избавиться от этого сумасшедшего наваждения с не менее одержимым желанием кончить.

— Пока действительно не станешь просить об этом меня! Мечтая кончить от моего члена!

О, Боже! Он точно сумасшедший! Но вместо отрезвляющего страха с защитным чувством самосохранения и последующим сопротивлением, меня накрыло очередным безумием, как собственным, так и в лице самого Стаффорда. Когда он уже буквально налёг на меня (правда, не всем весом), перекрыв собою уже абсолютно всё. Приблизившись к моему лицу своим настолько, что теперь я могла лишь дышать его запахами и его дыханием, и покрыв собой, словно живым коконом или клеткой, из которой я не сумела бы сейчас вырваться, даже если бы на самом деле этого хотела.

— Ты этого уже хочешь, девочка? Хочешь большего?..

И нет, он не просто всё это говорил, сводя меня с ума и голосом, и гипнотизирующим взглядом глаза в глаза. Он меня буквально трахал, даже не совершая этого в буквальном понимании, хотя по ощущениям я иначе всё это назвать не могла. Трахал словами, трахал ментальным прессингом и собою — своей физической токсичной мощью, от которой плавились нервы и даже мозг, пока он скользил по моему телу своим, как и членом по моей киске, удерживая над моей головой руки в своих беспощадных тисках. А я лишь дурела и заводилась до немыслимого для меня остервенения, из-за чего действительно хотелось уже кричать и умолять его остановиться… или, наоборот, не останавливаться, а сделать с этим хоть что-нибудь.

— ДА! О, Господи-и!.. Пожалуйста!..

— Что, пожалуйста? Чего именно ты хочешь, Дейзи?.. — последний вопрос с моим именем он отчеканил своим демоническим заклятием прямо мне в губы, словно издеваясь надо мной или собираясь довести меня до ручки уже окончательно. Но моя киска от этого меньше ныть не перестала. Или даже наоборот, онемела под трениями его члена настолько, что я уже не могла разобрать, что вообще сейчас испытывала — то ли наивысший пик ненормального возбуждения, то ли чистейший экстаз, с которым не сравниться даже кульминационный оргазм. Не говоря уже о том, что я и сама не знала, чего же хочу сейчас больше всего — наконец-то уже кончить, или чтобы это сумасшествие никогда не заканчивалось.