более позднее местные комитеты, лелеет в себе одну основную заботу. Заботу чисто национальную, в которой заключается альфа и омега настоящего и будущего иудейства: «сохранение иудейства в его неприкосновенности» является политическим догматом и руководящим принципом деятельности кагалов всех времен и во всех странах.

Исходя из этого принципа, всесторонняя и обширная деятельность кагала делится:

на внутреннюю — он регламентирует и дает направление внутренней жизни еврейской общины;

на внешнюю — он ограждает национально-еврейские интересы пред иноверческим правительством.

Внутренняя деятельность кагала

Строго сообразуя свои действия с указанным основным догматом, кагал, тем не менее, совершенно ясно усвоил себе одно положение, продиктованное ему историей иудейства, что иудейство живет поныне не внутреннею мощью, а внешнею силою, строго организацией, что охранение неприкосновенности иудейства не может быть предоставлено свободному соизволению каждого еврея в отдельности и всей народной массы в совокупности, что в тот день, когда отнимется у еврейского народа его сильное национальное правительство, другими словами, когда сам кагал устранит свою железную руку от его жизни и снимет с иудейства свою опеку, иудейство, как замкнутое в себе и строго организованное целое, как государство, просуществовавшее более 2000 лет среди других государств и всегда вопреки их интересам — перестанет существовать, обратится в исторический термин и не встретит ожидаемого Мессию. История евреев указывает наглядно одну общую черту в политической жизни этого народа: как во времена, предшествовавшие Моисею, так и в последующие эпохи, с ослаблением еврейской правительственной власти слабло и сливалось с окружающим населением иудейство; то же самое может повториться и теперь: с ослаблением власти кагала в иудействе, вопреки установившемуся взгляду христиан, не найдется жгучего религиозного фанатизма и политического цемента для того, чтобы не только укрепить, но даже поддержать древнее здание Иуды.

Сознание такого печального положения вещей, когда расчет на внутренние силы иудейства представляется более чем рискованным, придает кагалу энергии в его действиях и уверенности в их исторической необходимости.

Сила иудейства — в силе его национального правительства; зная это, кагал создает из себя силу во славу Израиля.

На чем основана и кем поддерживается эта существующая более 2000 лет вредная и для местного христианского населения и деспотическая над еврейской массою, непоборимая до сих пор иноверческими правительствами сила кагала — об этом мы скажем впоследствии; теперь же перейдем к рассмотрению вопроса о том, в чем состоит эта сила и в чем выражается она в жизни.

Внутренняя деятельность кагала представляет поражающее разнообразие, но мы наметим здесь только существеннейшие ее моменты, оставляя без рассмотрения мелкие подробности как сами собою разумеющиеся. Области, которых касается деятельность кагала, могут быть разграничены следующим образом:

религиозная;

бытовая;

правовая.

Деятельность кагала в области религиозной

Кагал интересуется религиозной жизнью каждого еврея постольку, поскольку его вмешательство может или оградить неприкосновенность иудейства, или укрепить его внутреннюю мощь.

Суббота и кашер суть два камня иудейства, и все усилия кагала направлены на ограждение их неприкосновенности; малейшее отступление еврея от канонических правил о субботе или кашере влечет за собою самые суровые наказания, с которыми мы познакомимся ниже, в отделе о карательных мерах кагала. Что же касается укрепления внутренней мощи иудейства, то ясное представление об этом предмете даст нам изучение образа действий кагала по отношению к частным еврейским молитвенным домам.

Обыкновенно в будни каждый еврей, если желает, может молиться когда хочет, где хочет и как хочет: у себя на дому в одиночку, у себя на дому минион (соборно), образуя в последнем случае временную частную молельню и внося за это определенную сумму в кагальную кассу (док. № 197), равно ни один еврей никогда не встретит ни малейшего препятствия со стороны кагала для открытия в своем доме даже постоянного молитвенного дома (док. № 1037). Но оставляя за евреем, по-видимому, такую полную свободу совести, тем не менее, в известные моменты религиозной жизни еврейской общины кагал вторгается в эту область со своими диктаторскими постановлениями. Такими моментами являются национальные еврейские праздники.

С наступлением праздника усиливается контроль кагала над частной жизнью еврея, и можно безошибочно сказать, что контроль этот прямо пропорционален тому значению, какое оказывает праздник на духовную жизнь общины.

Так как главнейшими праздниками по своему влиянию на евреев являются праздники: Рош-Гошана (Новый год) и Йом-Кипур (День отпущения), то мы перейдем к их описанию, чтобы выяснить деятельность кагала и значение ее в эти дни.

Рош-Гашана (Новый год) евреи доныне празднуют в установленный Моисеем 1-й день месяца Тишры (осенью в первые дни сентября)[161]. Хотя с разорением иерусалимского храма этот праздник окончательно переменил свой внутренний и внешний первобытный характер, однако же его влияние и значение для народной жизни евреев уцелело в полной силе.

Конечно, при сравнении праздника Рош-Гошана времен существования храма с нынешним, разница между ними будет та же, что между славою и бесславием, между актами высокого народного торжества и глубокой печали.

Во время храма день Рош-Гошана, по самому своему назначению, был для Израиля днем высокого торжества. Храм, оглушенный гимнами левитов и радостными звуками священнических труб, открывал днем Рош-Гошана девятидневный период покаяния, готовивший народ к самому важному и торжественному 10-му дню, дню отпущения Йом-Кипур.

При наступлении дня Нового года всегда воссияла для евреев надежда на получение из уст невидимого Иеговы, видимо живущего среди народа, могучего слова примирения, и в этом светлом ожидании первосвященник вместе с народом при жертвоприношении прощался с минувшим годом и его невзгодами и встречал новый — с сокровенною в нем благодатиею Промысла Божия.

При таком своем смысле и при такой внешней обстановке само собою разумеется, что праздник Рош-Гошана был для евреев днем внутреннего торжества, высокой духовной радости и созерцания. Но такой характер Рош-Гошана сохранил только до падения царства и храма.

По закону Моисея, как это будет нами выяснено, вне Иерусалима и вне стен храма служение Иегове не может быть совершаемо; отсюда само собою вытекает, что с падением храма народное богослужение упразднилось, образуя громадный пробел в духовной жизни Израиля. Но этим обстоятельством воспользовались тогдашние представители еврейского народа, для которых, как известно, восстановление павшего царства и храма являлось заповедным принципом. Вместо богослужения и связанных с ним праздничных жертв, без которых, по духу чистого иудаизма, праздник теряет свой смысл, они ввели, разумеется, только на время, до восстановления царства и храма, так называемый мусаф — синагогальное богомоление, состоящее большею частью из патриотических гимнов, в которых тяжелые дни падения царства, храма и изгнания, мучения и прочее, воскресают и представляются в самых живых и сердцераздирающих картинах. Благодаря этой искусственной поддержке патриотического чувства,