Кроме того, я не думала, что он полностью разделяет интересы Кевина.

Я повернула голову и посмотрела прямо в глаза Джонатану.

– Хватит использовать мальчишку. Считаю, что он заслуживает большего. Хочешь убить меня, давай. Но не втягивай его в это. Это глупо и жестоко.

Джинн приподнял седую бровь. По нестареющему лицу прокатилась волна удивления.

– А я думал, он – убийца. Бешеная собака, готовая загрызть любого. Видимо, это хотел сказать тот последний Хранитель, которого он выкинул из окна. На тротуаре еще можно различить несколько пятен, если посмотреть поближе. – Джинн вновь наклонил мой стул. Я вскрикнула, пытаясь отодвинуться подальше от оконного проема. Кто-то погиб там, а я пыталась сдержаться, чтобы не начать умолять его оставить мне мою жизнь. И это уже второй раз за сутки.

– Ты действительно думаешь, что парень заслуживает еще один шанс?

– Я считаю, его нужно остановить, – промямлила я почти бездыханно. – И совершенно не обязательно убивать его. Возможно, у меня одной сложилось такое мнение, но тебе нужно еще раз все обдумать, прежде чем придать мне вертикальное ускорение.

В этот раз стекло в окне просто исчезло. Пуф! Ножки стула уже находились в нескольких сантиметрах от окна. Я наклонились вперед навстречу яркому солнышку. Где-то внизу, словно Ниагарский водопад, ревел фонтан, и я ощущала испарение от его струй в жарком воздухе пекла пустыни. Я начала скользить вниз, и солнце коснулось моих коленей, прошлось по моим бедрам, осветило живот… я почти летела вниз, крича и визжа.

В этот момент Джонатан глубоко вздохнул, перекрывая шум свистящего ветра, и, потянувшись, схватил меня, втащил обратно в кресло. Потом опустил кресло на ковер.

Пристально глядя на меня темными, удивленными глазами, он произнес:

– Нет, он не мог быть настолько глуп.

Кто он? Льюис? Выражайся точнее, мой друг. Казалось, все действовали нарочито глупо, включая и меня со своей напускной храбростью. Я пыталась дышать и не всхлипывать одновременно. Боже, я ненавидела высоту, в частности высоту, упав с которой я наверняка превратилась бы в лепешку, попутно пересчитав все тридцать пять этажей по пути вниз. Я заметила, что Джонатан все еще таращится на меня. На этот раз он всерьез был напуган. Это длилось две или три секунды, потом он снова обрел контроль над эмоциями, вернувшись к своему любимому «мне на все наплевать».

– Это не сработает. – Он наклонился прямо к моему лицу. – Мне наплевать, что он сказал тебе, но это не сработает. Если он сказал, что это будет гарантией того, что я не трону тебя, то он тебе солгал. Поняла?

Я не поняла. Но прежде, чем я смогла что-то сказать, в разговор вступил Кевин:

– Не выкидывай ее из окна. Принеси ее сюда, ко мне.

Это прозвучало как прямой приказ. Голос Кевина дрожал, но Джонатан не ослушался и не стал глумиться. Он протащил кресло со мной через всю комнату, поставив его прямо перед парнем. Сам он встал в сторонке, руки в карманах, наблюдая за мной ленивым, невыразительным взглядом. Мне казалось, он клокочет от ярости. Он был вне себя, это точно. Правда, я не понимала почему. Я не совершила ничего такого, разве что пыталась отговорить его от убийства. Но, по-видимому, мои слова звучали неубедительно.

Кевин рядом с джинном выглядел довольно хрупким созданием.

– Закрой окно, – приказал он Джонатану.

Ревущий шум горячего ветра из окна внезапно смолк, а сияющее в своей безупречности зеркальное стекло снова оказалось на месте. Какая-то часть меня продолжала паниковать, но я попыталась взять себя в руки.

– Что произошло с другими засланными Хранителями? – спросила я Кевина.

Он стоял, опустив свои узкие, угловатые плечи, и изучал ковер.

– Они приходили до того, как я приказал Джонатану держать их на расстоянии.

– Ты приказал ему убить их?

– Я не приказывал ему их убивать.

– А ты говорил ему не убивать их?

Он пожал плечами. Я внезапно закрыла глаза, чтобы подавить в себе образ умирающей Иветты.

– Как же ты думаешь выбраться отсюда живым, если продолжаешь поступать так? Ты не можешь убивать людей. Они никогда тебе этого не простят!

– Знаю. – Кевин снова выглядел несчастным маленьким мальчиком. – Я убил только одного. Остальных я испугал. Они сказали, что будут держаться подальше. Я просто хотел, чтобы меня оставили в покое. Почему они не могут этого сделать?

– Потому что у тебя есть что-то, что тебе не принадлежит. И ты используешь это в очень плохих целях… Или оно использует тебя… Хранители не знают, что происходит здесь. Они посылали сюда людей, но от них нет ответа. Они обеспокоены тем, что ты убиваешь людей. Кевин, если ты мне скажешь, что уже успел натворить…

– Ничего! – Он все еще держал полупустой стакан с виски. Внезапно он швырнул его через комнату, разбив элегантную настольную лампу. – Господи! Я просто хочу немного повеселиться, и все… Разве я не заслужил этого? В моей жизни и так было много дерьма…

– Малыш?

Услышав новый голос, мы все смолкли… Голос был высоким и мягким, немного сонным. Я повернула голову и увидела девушку, стоящую в проеме двери, ведущей в спальню. Простыня почти сползла с ее тела, обнажив бледную кожу с темно-синими кельтскими татуировками, идущими вдоль левой руки и бедра. Ее глаза были светло-карего цвета, коротко стриженные рыжие волосы лежали в строго выдержанном беспорядке, словно над ними потрудился стилист. Широкая челюсть, узкий разрез глаз, рельефные скулы – перестав смотреть на меня, она переключила внимание на Кевина, и свет озарил овал ее лица. Она была прекрасна. Но в ней было что-то от наркоманки, страдающей героиновой ломкой.

Кевин смутился и покраснел.

– Не надо ни о чем беспокоиться. Просто дела, – теперь он сидел выпрямившись. – Возвращайся в постель. Я скоро приду.

Горящие карие глаза снова повернулись в мою сторону.

– Кто она?

– Никто.

– Но выглядит как кто-то. – Красавица надула губки и побрела к двери в спальню, волоча по полу простыню. – Возвращайся поскорее, хорошо?

– Через минуту.

– Нет, сейчас же!

– Я сказал, через минуту! – взорвался он, и я заметила боль в его взгляде. – Господи, Сиобан, просто возвращайся в постель, хорошо? Я приду через минуту!

Она повернулась и вошла в комнату, тихо закрыв за собой дверь. Я глянула на Кевина, все еще глядящего ей вслед, и переспросила:

– Сиобан?

Его щеки запылали.

– Так. Пустяки.

– Ты подобрал ее в стрип-баре? Или попросил Джонатана сотворить ее для тебя?

– Заткнись, ладно?