Началом этого процесса были, конечно, возникшие в архаическую эпоху экономическое возрождение и рост населения Греции. Люди, которым удавалось сколотить состояние на выгодной торговле и сельском хозяйстве, теперь требовали поступиться влиянием от верхушки общества, претендовавшей на господство, которое было основано на существующем авторитете и богатстве, а если этого казалось мало, то на славе своих семейств. В VI в. до н. э. поэт Феогнид из Мегар, в стихах которого также отражены более ранние условия, выражал тревогу знати, ощущавшей угрозу со стороны нуворишей из низших слоев, своим богатством пробивавшим путь в верхи общества:

Эта жалоба не совсем искренняя, потому что скрывает традиционную заинтересованность знати в стяжании богатства, но она отражает растущее напряжение между теми ее представителями, кто привык к господству, основанному на положении его рода, и незнатными людьми, стремившимися возвыситься за счет материального успеха, который они обеспечили собственными силами.

Большой прирост населения в этот период, вероятно, связан с увеличением численности незнатных людей, в особенности сравнительно скромного достатка. В их семьях было больше детей, помощь которых давала возможность обрабатывать больше земли – пока ее было в достатке после обезлюдения в период «темных веков». Подобно Зевсу в «Теогонии» Гесиода, восставшему против злодеяний своего отца Крона, пожравшего собственных детей, все больше людей, ставших обладателями какой-то собственности, возмущались из-за неприемлемого, по их мнению, неравноправия, когда представители знати вели себя в своих землях словно царьки. Говоря словами Гесиода, они словно «дароядцы» [поедающие дары], стремящиеся навязать «неправосудие» людям незнатным, не столь богатым и не имеющим власти[36]. Эта забота о равноправии и честности со стороны тех, кто стремился улучшить свою участь, придала направление социальному и политическому давлению, возникшему из-за роста населения и общего улучшения экономических условий.

Чтобы создать город-государство как политический институт, в котором были бы представлены все свободные – те, кто не принадлежал к элите общества, – должны были настоять на том, что заслуживают равного к себе отношения, даже если знать сохранит за собой руководящие посты и будет проводить политику, одобренную всем обществом. Этому требованию отвечало принятие идеи гражданства как основы полиса и распространение гражданского статуса на всех членов общины. Кроме того, гражданство несло с собой и некоторые юридические права – такие как право пользоваться свободой слова, голосовать в политических и законодательных собраниях, избирать чиновников, обращаться в суд для решения споров, законную защиту от обращения в рабство в случае похищения, а также участия в религиозной и культурной жизни города-государства. Степень участия в политике, возможная для беднейших слоев, в разных городах была разной. Возможность занимать общественные должности в некоторых случаях могла быть связана с определенным количеством имущества и денежных средств. Заметнее всего статус гражданина отделял свободных мужчин и женщин от рабов и метеков (свободнорожденных иностранцев, которым официально предоставлялись некоторые юридические права, возможность жить и работать в не родном для них городе-государстве). Таким образом, даже бедняки отличались от этих групп, не имевших гражданства, – статуса, которым человек мог гордиться, даже невзирая на бедность.

Верно, конечно, и то, что, несмотря на юридические гарантии, которые давало гражданство, общественное и экономическое неравенство между гражданами мужского пола оставалось частью реальной жизни греческих полисов. Неполнота равноправия, пронизывающая политическое устройство полиса, проявлялась также в положении женщин из числа граждан, пусть и считавшихся полноправными. Важно, что женщины также стали считаться гражданами полиса, обладая социальным статусом и правами, которые не предоставлялись метекам и рабам. Важное различие между женщинами из числа граждан и женщинами, не принадлежащими к гражданам, отчетливо отразилось в языке, в котором существовал термин «женщины-гражданки» (politis, женский род от politēs, «мужчина-гражданин»), в существовании определенных религиозных культов только для «женщин-гражданок», а также в законе, защищавшем их от похищения и продажи в рабство. Кроме того, женщины из числа граждан могли защищать свои интересы в суде при имущественных спорах и других тяжбах, хотя и не могли лично участвовать в процессе и интересы их представляли мужчины – требование, которое указывает на неравенство перед законом. Традиционный патернализм греческого общества требовал, чтобы мужчины как «отцы» регулировали жизнь женщин и отстаивали интересы «дочерей» по их, мужчин, разумению, чтобы у каждой женщины был официальный мужчина-опекун (kyrios), защищавший ее физически и юридически. Но женщинам не только требовались руководство и защита со стороны мужчин, они не имели права участвовать в политике. Они никогда не посещали политических собраний, не могли голосовать. За ними сохранялись, однако, некоторые жреческие должности, и они вместе с мужчинами могли участвовать в мистериях популярного культа Деметры в Элевсине близ Афин. Этот известный во всей Греции культ, о котором далее расскажем подробнее, в некотором роде служил предохранительным клапаном, позволявшим сбрасывать напряженность, возникавшую из-за сохранявшегося в городах-государствах неравноправия, поскольку предоставлял всем – независимо от социального статуса – надежду на защиту от зла и лучшую судьбу в ином мире.

Хотя в греческих городах-государствах равноправие оставалось ограниченным, создание этой новой формы политической организации тем не менее представляло собой серьезный разрыв с прошлым, а распространение по крайней мере некоторых политических прав на малоимущие слои населения следует признать поистине замечательным достижением. Неимущим мужчинам-гражданам потребовалось долгое время, чтобы получить желаемые политические права и влияние, и знать всегда этому сопротивлялась. И пусть этот путь был очень долгим, а перемены ограниченными, для Древнего мира это было беспрецедентно. С моей точки зрения, вне зависимости от всех существовавших ограничений и от того, сколько времени понадобилось, чтобы этот процесс достиг своего наивысшего развития, было бы несправедливо по отношению к древним грекам не отдать им должное за их труды по воплощению в жизнь принципа, который так широко восхваляется – если только не почитается – в нашем мире.

К сожалению, мы не можем в точности определить те силы, что привели к появлению города-государства как института, в котором даже у бедных мужчин было право голоса в политических делах. Долгое время многие ученые склонялись к тому, что причиной был комплекс военных и общественных изменений, названный «революцией гоплитов», итогом которого стало общее расширение политических прав в городе-государстве, но недавние исследования в области военной истории подорвали вероятность этой концепции. Гоплиты – это пехотинцы в металлических доспехах и шлемах (илл. 4.2), составлявшие главную ударную силу ополчения граждан, отвечавшего за оборону греческих городов-государств в ту эпоху. Профессиональные армии еще не были известны, а наемники в Греции были редкостью. Гоплиты шли в бой плечом к плечу в прямоугольном построении – фаланге, в которой они ощетинивались копьями, строго держась своего места в шеренге и в вертикальном ряду. Сохранять строй, действуя как единое целое, – вот секрет успеха тактики фаланг. Хороший гоплит, по словам поэта VII в. до н. э. Архилоха,