Я желал его смерти сильнее, чем когда-либо, и то, как он смотрел на меня, говорило о том, что он прекрасно осознает этот факт. Но это не важно, поскольку он поставил между нами единственную женщину, которую я когда-либо любил, и он не сомневался, что моя ненависть к нему никогда не перевесит мою любовь к ней. Она — щит, не похожий ни на один другой, который он сумел поставить против меня, и я был укрощен его контролем над ней так же прочно, как она была укрощена тенями, развратившими ее.

Тишина медленно опустилась на весь двор, когда отец отошел от Рокси и встал в центре площадки, лицом к толпе.

— Без сомнения, вам всем интересно, зачем я созвал вас сюда сегодня вечером в столь короткий срок, — воскликнул он, и остальные члены Совета обменялись взглядами, стоя чуть позади него и явно не имея ни малейшего представления о том, о чем пойдет речь.

Я встретился взглядом с мамой, которая стояла на широком дворе, но она, очевидно, была в таком же неведении, как и все мы, поэтому я перевел взгляд обратно на человека, ведущего шоу, с целью узнать, что, черт возьми, он хочет сказать нам.

— Прошлой ночью я проснулся от шепота звезд в моих ушах, — громко обратился отец к смертельно молчаливой толпе. — Они подняли меня с постели и привели к озеру на краю моих земель, и там, в бликах на поверхности воды, я увидел видение.

Я нахмурился, пытаясь понять, о чем, черт возьми, он говорит, но толпа зрителей наблюдала за ним с пристальным вниманием, так что мне оставалось только ждать, чтобы узнать, к чему он клонит. Хотя я серьезно сомневался, что он был одарен гребаным видением. В нашем наследии не было и следа Этого Зрелища, и, насколько мне известно, у него никогда раньше его не было.

Я нахмурился, пытаясь понять, к чему он клонит, но группа зрителей наблюдала за ним с жадным вниманием, так что мне оставалось только ждать, к чему он клонит. Я сильно сомневался, что он был одарён сраным видением. В нашем наследии не было никаких следов Зрения, а у него, насколько мне известно, его никогда не было.

Я взглянул на Варда, нового жуткого Провидца моего отца, думая, не собирается ли он заявить, что имеет какое-то отношение к этому очевидному видению, но он просто стоял и смотрел, его разноцветные глаза были прикованы к зрелищу, а кроваво-красный, казалось, пульсировал магией то в одну, то в другую сторону.

— Я видел разрушение, опустошение, смерть и конец мира, каким мы его знаем. Я видел, как мы проиграли войну Нимфам. — Среди толпы раздались испуганные крики, а члены Совета обменялись шокированными взглядами, подтверждая, что они были в таком же неведении, как и все мы, хотя, казалось, им было интереснее выслушать его, чем прервать его речь. — Затем звезды предложили мне сделку. Я посчитал своим долгом принять ее, поскольку она была предложена руководящей силой самих небес. Истинные и божественные существа, которые дали нам все, что мы имеем в этом мире. Они преподнесли мне и тем, кто наиболее предан звездам, подарок — Пятый элемент.

Тишина в толпе переросла в ропот шока и подозрений, но отец был более чем готов к этому, так как он повысил голос, успокаивая их.

— Они предложили мне его и все могущество, которое с ним связано, ради нашего королевства. Но они также указали на то, что наше королевство на самом деле не является королевством, потому что им не правит единоличный монарх, как они того хотели.

Он поднял руки, и мое нутро наполнилось желчью, когда я почувствовал темную силу теней, поднявшихся вокруг нас еще до того, как они стали видны невооруженным глазом. Отец медленно поднял руки, и тени поползли вниз по его рукам, покрывая пальцы и скапливаясь в ладонях.

Мое сердце бешено колотилось в груди, когда я в ужасе посмотрел на остальных Наследников, понимая, что вот оно, его игра за власть. Он собирается претендовать на трон. Это значит, он собирается официально бросить вызов их родителям. И если он докажет свою власть над ними перед всей этой аудиторией и камерами, нацеленными на него, то никто не будет отрицать, что он самый могущественный Фейри во всей Солярии. Он заявит о своем положении на самом верху, и никто из нас не сможет ему помешать. Фейри отвоевывают свою силу и борются за свое место, и если он самый могущественный из всех Фейри, то у него остается только одна очевидная роль, которую он должен занять.

Но вместо того, чтобы поступить таким образом, последовать правилам, предусмотренными для официального вызова, отец просто поднял руки выше, тени сгустились вокруг него, а люди закричали, и некоторые из самых слабых Фейри в зале отпрянули, словно опасаясь за свою жизнь. И не зря. Из тьмы теней не выходило ничего хорошего. В них не было ничего, кроме боли, страданий и голода, которые никогда не могли быть утолены.

Я сделал шаг вперёд, чтобы бросить вызов, попытаться заставить его встретиться со мной лицом к лицу, не ставя Рокси между нами, или сделать хоть что-нибудь, главное остановить этот ужасный спектакль.

Но как только я попробовал двинуться, то обнаружил, что мое тело застыло на месте, тени внутри меня пригвоздили меня к месту и связали мой язык так же крепко, как и мои конечности. Мой взгляд остановился на Кларе, которая стояла на другом конце двора в своем черном платье со шлейфом, тени извивались между ее ног и под юбками на неестественном ветру, а она ухмылялась мне черными накрашенными губами. Она была похожа на ведьму из старой сказки, а не на сестру человека, которого я любил как брата.

— Я — добровольная пешка звезд, и я с радостью позволю судьбе управлять моей рукой, защищая наше королевство и правя всеми моими подданными! — кричал отец, либо совершенно не обращая внимания на бесчисленные испуганные, полные ужаса лица перед ним, либо чертовски наслаждаясь каждой секундой их страха. — И я здесь, чтобы принять свою корону.

С быстрым взмахом его рук к земле, тени вырвались из него, как одеяло чистой тьмы, расползаясь во все стороны и стремясь к каждому члену