дыхание было тяжелее, чем обычно, словно он бегал. Я молчала, рассматривая его, слабый намек на узнавание снова зашевелился во мне, будто его утренняя рутина должна меня заинтересовать.

— Сейчас не время, Джеральдина, — сказал Дариус тоном, не допускающим споров, и я покачала головой, пытаясь понять, чего он хочет.

Его взгляд потемнел, когда он снова посмотрел на меня, и на мгновение, клянусь, я почувствовала привкус его боли, и тени поднялись во мне, жаждя большего.

Он поставил передо мной чашку кофе, и я посмотрела на нее так, словно это была бомба, готовая взорваться, хотя она просто невинно стояла там.

— Я знаю, что ты все еще там, Рокси, — сказал он низким голосом, от которого волосы на моей шее встали дыбом. — И рано или поздно, я придумаю, как избавить тебя от этого.

Дариус отвернулся, не дожидаясь моего ответа, взял Джеральдину за руку, когда ее рыдания перешли в истерику, и увел ее через зал.

Я смотрела, как они уходят, и во мне возникло слабое желание последовать за ними, но тени заглушили его и позволили снова расслабиться в кресле.

Но как только я сделала глоток кофе, который Дариус принес мне, странное возбуждение скрутило мое нутро, и впервые за несколько месяцев даже тени не смогли заглушить голоса, шепчущие в моей голове. Но я все еще не могла расслышать, что они пытаются сказать.

Дариус

Я летел по небу с огнем Дракона, то и дело вырывающимся из пасти, пытаясь изгнать из сердца постоянно присутствующую ярость, а мои крылья бешено били в прохладном воздухе.

Отец призвал меня и остальных Наследников присоединиться к нему во Дворце Душ сегодня вечером, и я точно знаю, что он пригласил и других Советников, но я никак не мог решить, было ли это тем, чего мы все так боялись, или это просто какая-то новая игра за власть.

После того, как мы получили приглашения, я спросил у Дарси, не собиралась ли она рассказать о нашем появлении во дворце, который был ее домом. Для отца не было в порядке вещей приглашать себя куда угодно и делать все, что ему заблагорассудится, но такое местоположение меня насторожило.

Дарси отправилась поговорить об этом с Габриэлем, а я остался кружить в облаках, пытаясь успокоить себя настолько, чтобы выдержать вечер в его обществе. Я терпеть не могу притворяться, поскольку меня основательно подкосило то, что он сделал с Рокси, и то, как он оставил Лэнса гнить в тюрьме.

Я выпустил последний поток огня, сопровождаемый ревом, достаточно громким, чтобы зазвенели стекла во всех близлежащих зданиях, а затем прорезал небо в направлении Дома Игнис. Я бросился к открытому окну в пол на верхнем этаже, где находилась моя комната, в последний момент сложив крылья и вернувшись в форму Фейри. Я пробежал несколько шагов по ковру, останавливая скорость, и направился к шкафу, собираясь на встречу.

Чем бы мы ни занимались, это официальное собрание, значит, я должен быть в костюме и ботинках и выглядеть на все сто, иначе он с радостью накажет меня, как только мы окажемся за закрытыми дверями.

За лето он не раз вызывал меня к себе в кабинет и приказывал принять побои под угрозой жизни Рокси, и мне приходилось терпеть, как хорошей маленькой сучке, потому что я прекрасно знал, на что способен этот злобный ублюдок. Хотя я не уверен, что он не причинил ей вреда. Помимо своего дня рождения, я не видел ее ни разу за лето. Хотя я знал, что ее держат где-то в поместье, и обыскал каждый гребаный кирпич в этом месте, использовал все возможные заклинания, пытаясь обнаружить тайник. Но ничего не нашел. Единственными зацепками, которые у меня были — это те разы, когда я просыпался ночью, уверенный, что слышу ее крики, зовущие меня, умоляющие найти ее. Но как только я просыпался, снова наступала тишина.

Я не знал, было ли это только мое разыгравшееся воображение, или звезды давали мне представление о том, что с ней происходит, но у меня было ужасное подозрение, что скорее всего последнее. Благодаря чертовым теням, затуманивающим зрение Габриэля, ему не везло в ее поисках, и я начал обдумывать все более рискованные шаги, которые можно было бы предпринять, пытаясь найти ее.

Я облачился в угольно-серый костюм с черной рубашкой, на мгновение остановившись, натянув пиджак на плечи, и обнаружил, что он плотно облегает мои руки. Его сшили на заказ всего несколько месяцев назад, но я уже успел вырасти из него.

Я взглянул в зеркало на материал, натянутый на мои бицепсы, и на щиколотку, видневшуюся над туфлями, и, выругавшись, снял костюм. Не то чтобы я жаловался. Насколько я помню, я был одного роста с куском дерьма, которого называл своим отцом, но так как я старался не смотреть на него, когда торчал в его компании, то и не заметил, что у меня снова произошел скачок роста. Не было ничего удивительного в том, что мои мышцы растут, ведь я много тренировался с другими Наследниками, занимался борьбой и учился владеть топором, который Дарси подарила мне, как можно лучше. Но если я стал больше в своей форме фейри, то в форме Дракона это еще заметнее. И я очень надеюсь, что скоро стану самым большим драконом в Солярии, даже если это случится только для того, чтобы посмотреть, как взорвется голова отца, когда он поймет, что его собственный сын сместил его с первого места.

Стук в дверь прервал мои мысли, когда я переодевался в черный костюм, и я окликнул Ксавьера, чтобы тот вошел, зная, что его тоже вызвали во дворец сегодня вечером.

Но когда дверь широко распахнулась и я увидел отражение в зеркале, у меня перехватило дыхание.

— Рокси? — спросил я, резко поворачиваясь к ней и позволяя галстуку, который намеревался надеть, выпасть из моей руки.

На ней было черное платье, подчеркивающее темные кольца в ее глазах, и она бесстрастно смотрела на меня, стоя на пороге. Она была потрясающе красива, как всегда, но в стоящей передо мной манекенщице не было почти ничего от той девушки, в которую я влюбился. В ее глазах не было презрения,