опасности. Они подпустили на отрытой местности врага ближе, чем на пистолетный выстрел! Все убиты из нашего оружия 9 миллиметров или 7,92 мм! Во всех наши пули! Врач считает, что это Maschinenpistole (МП-38/40) и Maschinengewehr (МГ-42)! Командир взвода — первого взвода — лейтенант Шульц исчез! Как??? Бандиты стали невидимыми или на их стороне воюют призраки леса? Вы же сами понимаете, что это просто бред!

По шоссейной дороге четко и слаженно, за двумя телегами с полицаями, двигался взвод фашистов. Несмотря на весну и уже начинающее серьезно припекать солнце одеты они были в шинели. Одна телега была груженой различными вещами и мешками, на ней ехал немец, оберлейтенант, и еще сидело и лежало пятеро полицаев. На второй телеге, спереди — двое и сзади — двое, на соломе, лежал связанный парнишка — партизан. Лицо и порванная рубашка парнишки было в запекшейся крови.

— Митрич, ты этого партизана хорошо связал? А то, не ровен час — в рукопашную полезет!

— Не волнуйся, Колян, хорошо! Видишь, понял, что к чему и дергаться перестал?

— Гады вы, — не выдержал мальчишка. — Вот развяжете мне руки…

— Митрич! Ты глянь, ругается! Может ему добавить, а то что-то крови на лице мало? — Колян, улыбаясь, похлопал правой ладонью по прикладу пулемета.

Никита замолчал. Толку — то зубоскалить? А связали действительно — крепко. «Вот только развяжите! — подумал Никитка. — Я вам все припомню!»

— Ты, Митрич, лучше за мальцом смотри. Сам знаешь, приказано, чтоб живой был и ни царапины! А то вдруг, партизаны нападут, прям на этой дороге, отбить попытаются, говорят, он у них — «начальник разведки»! Говорят, придумал, чтоб партизан в немцев переодевать…

— Кто его знает, может, партизаны, и нападут, — ухмыльнулся Митрич.

Никита крепко зажмурился и мысленно вспомнил про собак женского рода…

Вдалеке, навстречу, появился еще один отряд немцев. Офицер на телеге произнес: «Хальт!» — поднял вверх руку. Колонна остановилась. Офицер посмотрел вперед, посмотрел назад. Видимо, его все устроили на дороге.

— Вайтерфарен! — махнул рукой по ходу движения.

Когда две колонны встретились, лейтенант «козырнул», поприветствовал оберлейтенанта. Оберлейтенант лениво поприветствовал в ответ.

— Герр оберлейтенант! Вы, я смотрю, с уловом!

— Не поверите, лейтенант, главный улов в соседней телеге! Хотите посмотреть?

— Конечно! Ефрейтор! Ведите дальше взвод, я догоню! — крикнул лейтенант. А через несколько шагов, во второй телеге увидел связанного мальчишку. Удивленно посмотрел на оберлейтенанта. — И это главный улов?

— О, лейтенант! Это особенный бандит! Это целый начальник разведки бандитского формирования! Маленький, а уже матерый бандит, награжден двумя орденами! Хотите его рассмотреть поближе? — оберлейтенант посмотрел на дорогу: для отряда почти поравнялись друг с другом. Оберлейтенант схватил связанного мальчишку за ворот рубахи.

— Гады!!! — изо всех сил закричал Никита. Оберлейтенант отпустил рубаху, на шею лейтенанту были наброшены возжи, на Никиту сверху упал Митрич, застрочили автоматы, а Колян дал несколько очередей из пулемета. Несколько секунд и все… взвод врага ликвидирован, быстро были собраны трофеи, документы. Тела фашистов снесли в кювет и, на сколько позволяло, замаскировали. С потерявшего сознание лейтенанта сняли форму. Надели на него какие-то обноски, связали и вставили кляп. После этого положили на телегу рядом с Никитой.

— Гады вы! Ну, развяжите!

— Не-е-е, не получится. Я тебя знаю! Только так тебя можно удержать на месте. А Кутин сказал, чтоб ни царапины! Так что — терпи! — оберлейтенант похлопал Никиту по груди. — У тебя хорошо получается с заданием. Хорошо сигнал даешь!

Мальчишки в этой операции участвовали по очереди: 2–3 дня один, отдых «немцев», 2–3 дня следующий… Так продолжалось почти 2 месяца. Уже в конце мая, во время очередной операции, один фашист, с отличным чувством самосохранения, при первых выстрелах, прыгнул в сторону кювета и заполз в трубу под дорогой, по которой отводилась дождевая вода, и просидел там несколько часом и выбежал только на встречу едущей колонне автомашин. Наши его проворонили…

— Герр Оберштурмбанфюрер! К вам с докладом унтерштурмфюрер Амелунг! — доложил адьютант.

Лернер посмотрел на часы. 11-ый час по полуночи. Неужели опять?

— Пусть заходит.

— Герр оберштурмбанфюрер, еще одно нападение, 32 убитых! — сообщил Амелунг.

— Унтерштурмфюрер! Мне не послышалось? У вас довольный голос?

— Да, герр оберштурмбанфюрер, довольный! Есть уцелевший!

— Где он? Немедленно ко мне!

— Он здесь! Унтершарфюрер открыл дверь, кивком головы позвал солдата.

В кабинет к Лернеру зашел перепуганный вусмерть, весь в грязи, солдат. Поприветствовал офицеров.

— Ты видел партизан, которые всех из твоего взвода убили?

Солдат часто — часто закивал.

— Почему их не видят другие?

— Герр офицер, они были одеты как наши солдаты и говорили по-немецки.

— Почему тебя не убили?

— Я спрятался в канаве…

На следующий день до всех подразделений вермахта, СС и полиции было доведено, что партизаны переодеты в немецкую форму. Инструкция почти сразу дала серьезные результаты.

Кутин вызвал к себе Никиту.

— Никита, вот скажи мне, как ты до такого докатился?

— Что я опять сделал? Связывать себя не дам!

— Да не нужно ничего. Разведчики докладывают, что немцы стреляют друг в друга. На одной проселочной дороге, две роты фрицев 4 часа вели бой друг с другом, пока к ним с разных сторон не подошло подкрепление в виде бронетранспортеров. Потом они, видать, разобрались. Сообщают о стычках и поменьше.

— Значит все, нас рассекретили. Кто-то улизнул. Эх, хорошая была идейка!

— Хорошая… Вот за эту идейку и полетишь в Москву.

— Зачем?

— А я откуда знаю? Медаль и здесь можно получить. Лично тебя — вызывают! Завтра самолет — готовься.

Вечером, у костра, мальчишки слушали рассказ вернувшихся с задания подрывников.

— Здорово мы вчера под откос эшелон пустили! — радовался Соколов. — Видел бы вы, как кувыркались вагоны… На повороте, под горочку — блеск…

— А с чем был эшелон — то?

— С боеприпасами — взрывов было много.

— Соколов, неправильно ты поезда под откос пускаешь! — сказал Никита.

А Серега, казалось, застыл не месте на несколько секунд, что — то обдумывая, уж больно знакомая интонация была у фразы.

— Это почему это? — возмутился Соколов.

После этого ответа, Серега заржал

— Да потому это! С техникой поезда надо так крушить, чтоб не только техника ломалась! Вот скажи, Илья, поезда по взорванному вами пути уже идут?

— Идут… Не пойму я тебя, Никит…

— Чего ты не поймёшь! — горячился Никита. — Один эшелон взорвал, фрицы пригнали народ — путь отремонтировали и опять гонят эшелоны! Такие поезда надо рвать между насыпей, чтоб вагон на вагон залезал, чтоб затор, чтоб дорогу парализовало! Во!

— Никита, да ты — голова! — понял его замысел Соколов. — Сегодня же всем всё объясню: что и как!

Утром ребята