– Я не могу дождаться, когда ты переедешь в наш район, – говорит Сильвия. – И так, как сейчас, будет всегда, а не только по выходным.

Мама смеется так громко, что несколько моих друзей оборачиваются и смотрят на нее. Люси хмурится от этого звука, потом садится на ступеньки бассейна и играет со своей куклой-русалкой.

Сильвия улыбается от уха до уха, наблюдая за суматохой на кухне.

– Твоя мама лучшая. Я тоже хочу быть душой компании, когда постучусь в дверь пятидесятилетия.

Сильвия заявила всем на нашем втором курсе, что она лесбиянка, на такой же вечеринке, как эта. Я уже знал эту новость, как и Мигель, с восьмого класса, и мы сказали ей тогда, что это не изменит нашу дружбу. Когда она рассказала об этом всем остальным, мы встали рядом, плечом к плечу, чтобы поддержать ее. Но заявление поразило их, как ударная волна.

Взрослые в комнате замерли, как будто мы все очутились в Ледниковом периоде, но потом моя мама подошла к ней и обняла. Это единственное объятие разбудило всех присутствующих, включая родителей Сильвии, и с тех пор она была верной сторонницей моей мамы. Часто она была для нее даже бо́льшим другом, чем я. Я не в обиде, но это может раздражать.

Не помогает и то, что родители Сильвии, несмотря на их любовь и поддержку, все еще разговаривают с ней об «уверенности в своем выборе» или о том, чтобы «дать парням реальный шанс».

Я не говорю Сильвии, что моя мама пытается заставить меня встречаться с ней раз в две недели. Учитывая, как она боготворит маму, это разобьет ей сердце.

– Надеюсь, что у меня будет такое же тело, как у нее, – продолжает она. – Твоя мама иронизирует над тем, как замечательно выглядит.

Сильвия оглядывается на других девушек в купальниках и поправляет тонкие бретельки своего бикини, как будто не уверена в том, как выглядит ее тело, что глупо. Она состоит в женской команде по плаванию, может с легкостью наворачивать круги вокруг моей мамы, и она одна из немногих, кто может не отставать от меня в бассейне. Так что у нее подкачанное тело, и это хорошо.

– Твоя мама сказала, что не потерпит, если ты забросишь бассейн до следующего года, – говорит Сильвия.

– Ага.

– Теперь, когда ты наконец вернулся к плаванию, мне нужен соперник. Не хочешь поплавать на этой неделе?

– Давай.

– Тебя сегодня не было на тренировке. Что-то случилось?

– У меня были дела поважнее.

Я учился общаться с призраками, а потом проводил время, разъезжая по городу и думая о жизни. На самом деле о жизни Вероники. У нее опухоль мозга, и, судя по тому, как этот парень говорил, похоже, все серьезно и очень плохо.

– Ты какой-то тихий сегодня. – Опухоль мозга может заставить меня замолчать. – И почему сейчас не идешь в бассейн?

Киваю в сторону Люси и смотрю, как она пытается надеть очки. Я испытываю искушение помочь, так как ремни должны быть отрегулированы, но даю ей пространство, чтобы посмотреть, сможет ли она понять это самостоятельно.

– За ней нужно приглядывать.

– Да… но обычно ты плаваешь вместе с ней.

Я пожимаю плечами.

– Нет настроения.

Опухоль мозга. Боже, на что это похоже? Сильвия теребит расстегнутую пуговицу своего джинсового короткого платья. Под ним – бикини, и я задаюсь вопросом, означает ли это, что она снова полезет в воду.

– А я говорила твоей маме, что ты обидишься.

Это заставляет меня перевести взгляд с Люси на Сильвию.

– Обижусь на что?

– Не притворяйся. Мы слишком хорошие друзья для этого. Я говорила твоей маме и моей тоже, что вместо того, чтобы действовать за твоей спиной и заставлять идти в продвинутый класс по английскому, нужно было посоветоваться с тобой. Ты прекрасно знаешь, что тебе нужны хорошие оценки, чтобы остаться в команде, и ты знаешь, насколько трудным будет этот класс. Но твоя мама думала, что ты обидишься. Но это же глупо. Почему ты не хочешь, чтобы мы тебе помогли? У твоей мамы не было никаких причин действовать тайно. Я сказала ей, что ты все поймешь и что она должна была быть честной с самого начала.

Я молчал, конечно, совсем не из-за этого, но мой глаз задергался.

– И почему вы не рассказали мне о своем плане?

Она снова теребит пуговицу.

– Твоя мама просила меня не рассказывать.

И снова я хочу, чтобы мои друзья и моя мама чуть меньше общались.

– Она не хотела, чтобы ты думал, будто она не верит в тебя.

Она не верит в меня, и, очевидно, Сильвия тоже.

– Значит, у вас было большое собрание на этот счет, и вы не сочли нужным пригласить меня?

– Сейчас ты похож на ноющего маленького мальчика. Все были здесь, тусовались, а ты – нет. Нам не приходили зашифрованные сообщения с адресом заброшенного подвала, где мы бы сели в круг и начали обсуждать тебя. Почему тебя здесь не было? Не знаю, но не думай, что я не замечала, как ты отстраняешься ото всех с тех пор, как сломал руку. И ни Мигель, ни я не верим в то, что это произошло в бассейне.

Я ощетиниваюсь от верного обвинения.

– Я ведь лежал около бассейна и корчился от боли, не так ли?

– Мы с Мигелем весь день провели там вместе и тебя не видели.

– Я тогда только приехал.

Она переводит свой раздраженный взгляд на меня.

– Ты лжешь.

Она права, я лгу. Отвожу взгляд и смотрю на Люси.

– Что с тобой происходит, Сойер? Когда-то ты был таким же, как твоя мама, вся жизнь – сплошная вечеринка, а теперь ты как будто сам себя выключил.

Оценки, плавание, мама, папа, Люси, прыжки, не прыжки, собрание анонимных алкоголиков, переезды, деньги, опухоли мозга…

– Я могу выполнить этот выпускной проект.

– Я никогда и не говорила, что ты не сможешь этого сделать, и мы ждем, что ты примешь участие в нем… – она замолкает, и моя кожа натягивается вокруг костей. Мне не следовало продолжать этот разговор. Есть вещи, о которых лучше не говорить. Сильвия продолжает: – Просто иногда работа идет так быстро… Будет лучше, если ты будешь рядом со мной и Мигелем, чтобы мы могли выполнять задание дальше, а потом ты сможешь доделать то, что уже пропустил.

Она имеет в виду самые легкие задания. Мои челюсти сжимаются. Кто хочет слышать, что работа с ним – это акт благотворительности? Когда так много людей говорят за моей спиной, я чувствую себя полным дерьмом.

– Пожалуйста, не смотри на меня так, Сойер. Ты должен признать, что это огромный проект, и что ты весь год боролся за то, чтобы сохранить свой уровень на уроке английского в прошлом году. Никто из нас не хочет видеть, как ты проходишь через это снова. Твоя мама хочет для тебя лучшего. Мы все хотим.