— Товарищ Сергеев, — обратился он к Ермолаю, — вам надо зайти в наши кадры и оформить все необходимые документы. Поскольку я еду на улицу Неглинную, то могу прихватить и вас.

— Спасибо, Николай Александрович, — согласился Ермолай. — Я еду с вами.

В машине Булганин вымолвил:

— Жаль Сапегу, я его знаю четверть века, хороший работник, ответственный человек. Врачи сказали, что у него серьезное заболевание. Да и дома у него какие-то нелады с женой. Истомин ничего не говорил по этому поводу?

— Нет, — ответил Ермолай.

— Если вы что-то узнаете, то, не сочтите за труд, сообщите. Сами понимаете, как это важно сейчас для нас, для Госбанка. Сапега — очень ценный сотрудник.

— Хорошо, Николай Александрович, — ответил Ермолай и подумал:

«Истомин в силу своей работы, конечно, может знать очень многое. Странно, что сам Булганин не спросил у майора…».

— Как вы смотрите на то, чтобы проехать первым поездом до нового хранилища и организовать там выгрузку и складирование металла? — спросил Булганин.

— Я готов, Николай Александрович.

— Очень хорошо…

* * *

Пермь, военный госпиталь

Врачи делали свое дело, здоровье Сапеги шло на поправку. Но после телефонного разговора с Лизой (домработницей Жохиной) настроение его резко ухудшилось. Сапега еще раз звонил домой, но… Лиза не ответила.

После смерти жены Сапега очень сильно привязался к Лизе и уже не представлял свою жизнь без этой проворной и все умеющей и знающей женщины. Он хотел оформить с ней брак. Но его постоянно грызли сомнения, ведь Лиза — моложе его в два раза. Она — красивая молодая женщина, и вполне могла встретить молодого мужчину, создать семью…

Сапега пригласил старого и хорошо знакомого начальника пермской конторы Госбанка Илью Ильича Коржа.

— Похудел, осунулся, Василий, — войдя в палату, загремел массивный Корж.

— Здравствуй-здравствуй, друг Илья, — бросил Сапега, поднимаясь и принимая сидячее положение.

— Ну, ничего, мы тебя откормим, друг.

Гость поставил на тумбочку сетку с продуктами, присел на стул возле кровати.

— По секрету слышал, Василий, о твоей особой миссии. Думал — зайдешь ко мне, посидим, поговорим.

— Хотел, честно хотел. Но вот видишь — приболел. Я к тебе с просьбой, Илья.

— Весь во внимании, Василий.

— Понимаешь, уложили меня врачи, по сути, с детской болезнью — с пневмонией, продуло меня в ваших краях. И не хотят выпускать, видите ли, по их мнению, мне нужно пройти десятидневный курс лечения. А мне — позарез нужно в Москву. Понимаешь?

— Понимаю. Но что я могу? Тебя как важную персону милиционер охраняет.

Сапега небрежно махнул рукой.

— Пустое. А просьба будет такая, Илья. Сначала купи мне билет на Москву. Потом, здесь, отвлечешь на минуту милиционера… пока я выйду из палаты. И все!

Гость засопел, нахмурился, неуверенно выдавил:

— Ну, не знаю, Василий…

— А я знаю, Илья, знаю, — напористо продолжал Сапега. — Всю ответственность я беру на себя. Если будет нужно, скажу, что ты не был в курсе моих планов… Ты же знаешь мое слово…

* * *

В главном офисе Госбанка Булганин пожал руку Ермолаю, бросил:

— Если будет необходимость, заходите прямо ко мне. И запомните, операция «Призрак» — секретная, ни с кем о ней не ведите разговоры. Вас уже инструктировал старший майор госбезопасности Неболтай?

— Да.

— Хорошо, — изрек Булганин и стремительно удалился по длинному коридору.

В отделе кадров Сергеев расписался в нескольких документах.

— Вы еще не знакомы со своим прямым начальником? — ехидно улыбаясь, спросила сотрудница отдела кадров.

— Нет.

— Так вот, товарищ Сергеев, начальник ревизионного управления, товарищ Березин, работает в 525 кабинете, — словно сделав великое одолжение, выдавила кадровичка.

«Неприятная кадра», — подумал Ермолай, невозмутимо ответил:

— Спасибо, — и направился искать указанный кабинет.

Березин оказался примерно 65–70 лет, худым и с бледным лицом, мужчиной. Он почти непрерывно чихал и кашлял. Внешне он отнесся к молодому человеку весьма почтительно.

— Прошу меня извинить, товарищ Сергеев, я немного приболел, — проскрипел Березин. — Я конечно в курсе вашей особой работы в настоящее время. Понимаю, что вы будете действовать сообразно интересам порученного дела. Но иногда вы все же, в рамках дозволенного, информируйте меня о своей работе.

«Еще один начальник на мою голову», — усмехнулся Ермолай и неопределенно кивнул.

— Вы сейчас куда направляетесь? — спросил Березин.

— В хранилище № 1. Кстати, подскажите, как туда добраться.

— Понял вас, и конечно подскажу, подробно расскажу. Оно находится недалеко, буквально в 3-х кварталах, в старинном купеческом особняке с огромными подвалами…

* * *

Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления Генштаба Красной армии, кабинет начальника

Майор Истомин подробно доложил генералу Голикову о результатах посещения хранилища Госбанка. В заключение резюмировал:

— В целом, работа идет по намеченному плану…

В кабинет вошел полковник Селезнев.

— Разрешите, товарищ генерал?

— Проходи, Сергей Михайлович, присаживайся, рассказывай.

Полковник прошел к рабочему столу комиссара, присел и вымолвил:

— Есть две новости в рамках операции «Призрак».

— Выкладывай.

— Артиста Забавного отравили ядом. Каким конкретно — наши медики затрудняются сказать.

— Здесь все ясно, — бросил генерал. — Убрав артиста, кто-то, или англичане или немцы, таким образом обрубили концы, связывающие их с ним. Вы звонили в Пермь, в Свердловск? Там агентурная сеть англичан или немцев не активизируется?

— Звонил. По мнению местных товарищей, активизации не наблюдается. Правда, в Свердловске некий субъект выходил на одного сотрудника местной конторы Госбанка. Интересовался он местонахождением хранилища Госбанка. Идентифицировать субъекта пока не удалость, может — это случайность, может — нет. Работа по нему будет продолжена, у них должна быть еще встреча.

Генерал усмехнулся.

— Так, продолжайте держать с нашими уральскими коллегами связь. Что еще?

— Наш источник из ресторана ипподрома сообщил, что Пол Гор встречался со шведским дипломатом Бергом. В ходе общего разговора речь заходила и о деньгах. Ими очень интересовался англичанин. По имеющимся нашим оперативным данным, Берг связан с германскими спецслужбами.