Мы, когда прибудем в Хокори, ещё пообщаемся с «дядюшкой Тайго» по этому поводу.

Тогда же у нас с ребятами осталось два пути: утереться и уйти, утопив свой авторитет в отхожем месте (улететь к наместнику за разъяснениями тоже вписывалось в этот вариант). Или заставить обидчиков смыть оскорбление собственной кровью, заодно развеяв домыслы о странных сношениях группы A с толстым управителем региона. Ну и материал для экспериментов лишним не будет, правда, материал этот… так себе.

Собственно, как уже упоминалось, в личной дружине родовитого хама присутствовали и Воины, да и сам он достаточно близко подошёл к этой планке. Только вот резать всех свидетелей подчистую стало бы перебором, а пускать на опыты дворян и их рыцарей (или, применительно к данной местности, лучше говорить — самураев?) в зоне доступа чужих глаз и ушей — не самое умное решение. Так делать не по понятиям… э-э, то есть сие не соответствует нынешним правилам поведения в благородном обществе северо-востока Империи, и плохо отразится на нашей репутации в данной среде.

Вот сварить заживо, посадить на прорастающий стебель бамбука, вскрыть живот и, насыпав туда плотоядных личинок (или просто грязи), зашить обратно, а также измыслить и воплотить ещё множество изуверских казней для обидчика, его слуг и семьи — это хорошо, правильно и со всех сторон одобряемо высоким обществом. Освящённая веками традиция, понимать надо!

Вообще, как я уже вспоминала во время разговора с местным лордом, раньше, когда здесь правил род прошлого владельца Яцу, местные жители разве что в страшном сне могли увидеть такой беспредел. Да, монстры водились почти в таком же изобилии, как и сейчас, — но Волны встречали специально выстроенные укрепления, а поселения на пути бегущих демонических зверей загодя информировались и эвакуировались. S-ки и тогда являлись проблемой, но урона их буйства наносили на порядки меньше.

О кровавой междоусобице и порождаемой ею жестокости вообще не говорю.

Но рода Абэ не стало, и жадные до власти наследнички, как это часто бывает, всё испохабили. Существовало несколько близких по крови родов, которые одновременно заявили свои права на власть и титул. Никто не захотел уступать — и началась война. А так как имперская власть, ещё не оправившаяся от восстания Принца и иностранного вторжения, в те времена оставалась слаба, то и препятствовать разборкам никто не стал. В итоге наследнички друг друга благополучно извели, а накопившие к соседям кровавые счета феодалы не спешили останавливаться даже после того, как Император издал указ о переходе владений высших лордов Абэ под управление Короны в лице назначенного Столицей наместника.

Прибывшие вместе с первым наместником дивизии, конечно, сбили накал усобиц, но отнюдь его не погасили. Тем более и сам наместник недолго наслаждался властью, скончавшись от переизбытка железа в организме. Большая часть новых назначенцев на его пост также разделили эту судьбу: некоторые умирали от яда, удушения или иных, более экзотичных способов, но неизменно насильственно.

Последние лет сто-двести всё подуспокоилось, но именно «под»: наместников перестали так часто убивать, масштабные сражения целых армий тоже отошли в прошлое, но наскоки на заклятых соседей или кровопролитные свары за клочок земли — остались. Так же, как и привычно-жестокое отношение к людям. До «милых» обычаев средневековой Японии, вроде проверки заточки новенького меча на мимохожем крестьянине, здесь вроде бы не опустились (возможно, потому, что даже самый тупой духовный клинок легко располовинит неодарённого), но жизнь нижних сословий ценили немногим выше.

У тебя есть сила и тебя оскорбил черноногий? Убей его! Можно отправить вслед и его семью. Мало крови и ты не боишься гнева местного владетеля? Можешь вырезать всю деревню. Оскорбил благородный? Вызови на дуэль и убей! Один из лордов? Собери войска и убей его! И не забудь вырезать всех наследников, чтобы никто не смог скопить сил и отомстить уже тебе.

Успев устать от раздражающих аспектов принятых на этих землях порядков (больше в плане неприятия опытов над благородными, чем в отношении весёлой усобицы, которую, впрочем, тоже необходимо искоренять) я, безусловно, преувеличиваю, и весьма сильно. Такое поведение являлось нормальным лет двести назад, сейчас от подобных кровожадных отморозков (угу, почти таких же, как я) стараются избавиться все адекватные лорды, даже традиционно более воинственные представители центральных провинций. Тем более постоянная угроза со стороны монстров не давала лордам разойтись во всю ширь феодальных душ: сожрут. Только полубандитские горные кланы, обитающие в основном в местностях, малоинтересных для сильных чудовищ и труднодоступных для недовольных ими властей, а оттого всегда чихать хотевшие на власть и её законы, до сих пор приветствуют у себя подобную публику.

Но чужая жизнь в этих суровых краях и правда стоила мало, даже если это жизнь аристократа.

…Однако при этом эксперименты на честно захваченных пленных — плохо и очень осуждаемо. Это же благородные! Нельзя пытать и использовать как очередной ресурс тела приличных людей, словно какую-то черноногую сволочь! Только казнить! Жестоко, но со всем уважением: сварить в позолоченном котле или, там, распять на красивом кресте из ценной древесины. У-у, лицемеры!

Не то чтобы мне вдруг стало не плевать на неудобные нормы. Но ввиду условий задания необходимо соблюдать хотя бы видимость благопристойности.

В итоге нехорошие личности вместо того, чтобы послужить науке, стали предостережением и наглядным примером для тех, кто собирается плохо поступить с полномочными представителями центрального управления разведки. Да и казни, что бы там ни говорил вредный шутник, отнюдь не являющиеся моим излюбленным зрелищем и занятием, смогли принести некоторую пользу: удалось оценить живучесть воинов духа разной силы в различных условиях, а также отметить, какие участки духовного тела отвечают за данную особенность.

Правильно осветить произошедшее для общественности тоже не забыли: «Если лорд и его дружина ведут себя, словно шайка бандитов, то и поступим мы с ними, как с очередной разбойничьей шайкой!».

Местное общество оценило. Не всем понравилась такая расправа над феодалом, пусть даже чрезмерно наглым и поправшим все законы благодарности и гостеприимства. Однако военная аристократия и рода потомственных Охотников на чудовищ встали на мою сторону: дворян-торгашей в центральных провинциях Северо-востока не очень любили, а вот силу и жёсткость уважали. Оказалось, что моя персона получила некоторую популярность, которая выгодно её выделяла на фоне остальных политиков, кои вызывали у всех слоёв населения, живущего неподалёку от аномалий, разве что глухое недовольство.

Правда, эта же популярность мешала пренебрегать местной моралью и заставляла носить своего рода маску — по крайней мере, при посторонних.

Таким образом, можно сказать, что