Рядом со стеллажом стоял старинный сейф, в котором хранилась Снегурочка. Осторожно повернув диски, Саша открыл дверцу и вытащил обитую бархатом шкатулку. Заперев сейф, он со шкатулкой в руках вернулся в приемную, чтобы выставить статуэтку на всеобщее обозрение, прежде чем она отправится в мировое турне по маршруту Нью-Йорк — Лондон — Париж — Москва — Гонконг — Лос-Анджелес — Нью-Йорк.

У стойки царило оживление. Ввиду предстоящего аукциона французской мебели сотрудники этого отдела озабоченно сновали по приемной, составляя длинные описи. Люсиль выкладывала на стойку новые каталоги и расставляла свежие цветы.

— Что это ты принес, Саша? Что-нибудь для меня? — спросила она.

Улыбнувшись, Саша поставил шкатулку на стойку.

— Да, если у тебя есть полмиллиона долларов.

Когда он поднял крышку, Люси просияла. Саша любил показывать ей разные вещицы — девушка всегда проявляла к ним неподдельный интерес.

— Да, пожалуй, это покруче, чем картинки Уорхола, написанные мочой, — засмеялась Люсиль. — Это из-за нее газеты подняли такой шум?

Саша кивнул.

— Ты знаешь, куда ее поставить?

Люсиль указала на окно, выходящее на Семьдесят третью улицу, затянутое прозрачной виниловой пленкой с морозным узором. Казалось, стекло покрыто инеем, также как наряд Снегурочки. У окна стояла стеклянная витрина, которую Саша уже видел на балу. Рядом висела увеличенная репродукция с фотографии, сделанной дедушкой. Композицию завершали горы цветов. Открыв витрину, Саша осторожно поставил статуэтку в центр вращающейся подставки и, набрав на панели код, включил сигнализацию.

Снегурочка закружилась в танце, на ее сарафане вспыхнули бриллианты, у ног заискрилась зелень травы. Все в комнате дружно зааплодировали.

— А сейчас coup de grâce[13], — произнес дежурный у стойки, щелкая выключателем. Сверху полились громкие аккорды.

— Что это? — изумился Саша?

— Римский-Корсаков, — пояснил молодой человек. — Увертюра к опере «Снегурочка». К концу торгов эта музыка будет преследовать нас даже во сне.

Виновато пожав плечами, Саша отправился к себе в отдел.

Когда он вошел в комнату, Анна говорила по телефону. Автоответчик на его столе был забит сообщениями. Какие-то два коллекционера. Директор собрания Форбс. «Таун энд кантри». Вартский. Галерея «А-ля вьей Рюси». Дама, утверждающая, что у нее есть точно такая же фигурка. Уведомление о том, что пресс-конференция начнется в четыре часа в главном торговом зале. Последней позвонила пожилая женщина, сообщившая, что ее зовут Анастасия и она хочет, чтобы ей вернули ее любимую куклу. У Саши глаза полезли на лоб.

На столе лежали две записки от Анны: «Звонила Виктория. Просила перезвонить ей домой» и «Позвони Дмитрию, срочно, он хочет пригласить тебя на ужин. P.S. Постарайся его не огорчать. Это очень важно. А.».

Саша недоуменно прищурился.

— Ну наконец-то пришел. Телефоны просто разрываются. Где ты был? — В дверях стояла Анна, упершись руками в бока.

— Выставлял статуэтку в приемной. Я нахожусь здесь с половины девятого.

— Ой, извини. Слава Богу, что хоть один из нас вспомнил. У меня голова идет кругом. Здесь просто какой-то сумасшедший дом. А теперь угадай, что у меня есть, — с улыбкой произнесла Анна.

— И что же?

Подойдя к столу, она положила на него листок бумаги. Саша быстро пробежал русский текст, легко разбирая изящный почерк. Это был итоговый счет за Снегурочку. Саша был потрясен.

— Анна, это просто замечательно! Имея номер заказа, мы легко найдем счета, где указаны имена всех мастеров, работавших над Снегурочкой, и затраты на материалы. Теперь мы сможем изучить все досконально!

— Вот для этого ты и поедешь в Россию, мой дорогой. Геннадий просил ему помочь. Мои поздравления. Уверена, что ты справишься, — широко улыбнулась Анна. — А пока придется потрудиться. Ты можешь обзвонить всех этих людей? Мне нужно заняться пресс-релизом.

Саша с улыбкой кивнул. Россия. Он не был там уже больше года, и вот подвернулась такая возможность! Он стал обзванивать дилеров, желавших посмотреть фигурку. Самое большое опасение ему внушали Шафферы из галереи «А-ля вьей Рюси». Они были непростыми ребятами, но в своем деле не имели равных. Их фирма продавала изделия Фаберже еще тогда, когда был жив мастер. Под конец с тяжелым вздохом он позвонил Дмитрию.

— Отель «Марк», Нью-Йорк. С кем вас соединить? — поспешно спросили на другом конце провода.

— С Дмитрием Дурасовым, пожалуйста.

В трубке заиграла музыка Вивальди.

— Извините, но господина Дурасова нет в номере. Ему что-нибудь передать?

— Передайте, что звонил Саша Озеровский. Он может найти меня…

— В русском отделе «Лейтона». Да, сэр, он ожидал вашего звонка. Попробуйте позвонить ему на мобильный. Он сказал, что у вас есть его номер.

— Хорошо, спасибо, — несколько растерянно произнес Саша.

— Не стоит благодарности. Спасибо за звонок.

Саша повесил трубку.

В дверь просунулась голова Анны.

— Саша, там внизу дама из лондонских «Сокровищ Невского дворца». Ты не можешь с ней поговорить? У меня телефонное интервью с «Конэссанс де артс».

Саша спустился вниз.

У стойки ждала Лидия Крейн. Увидев Сашу, она просияла.

— О, Саша! Какой приятный сюрприз! А я думала, что придет Анна.

— Это лучшее, что я услышал за сегодняшний день, — вежливо ответил Саша. — Вы не хотите посмотреть статуэтку в отдельной комнате?

— С удовольствием, — ответила Лидия. — Меня страшно интересует эта вещь. Вот, решила приехать сюда, не дожидаясь, пока ее привезут в Лондон. Кстати, у меня для вас кое-что есть. Обычно мы воздерживаемся от таких шагов, но поскольку эта вещь принадлежала вашей семье, думаю, мои сведения тебе пригодятся.

Саша проводил Лидию в одну из просмотровых комнат и вернулся за статуэткой. Пришлось отключить сигнализацию и оставить в витрине записку: «„Лейтон“ приносит свои извинения за временное отсутствие лота». Саша вздохнул. Сегодня ему придется проделать это не один раз.

Лидия взяла Снегурочку в руки, и глаза ее заблестели. Вынув лупу, она осмотрела эмаль, металлические детали, искусно вырезанные лицо и руки. Выразив восхищение оправой драгоценных камней, она тяжело вздохнула.

— Просто замечательно, — сказала она, ставя фигурку на стол. — Никогда не думала, что увижу ее снова.

— Снова? — переспросил Саша.

— Мой отец приобрел ее у советского правительства в 1921 году, когда оно продавало национализированные ценности на Запад. Этим занималась Государственная антикварная комиссия. Тогда он сумел купить Датское юбилейное яйцо, Яйцо-тачку и вот эту Снегурочку.