— Ты сказала, что она вмешивается в чужие дела. Наступил час расплаты, — поддразнил ее Саша.

— Ну хорошо. Надеюсь, она не станет говорить о своем самочувствии. Ей всегда не терпится сообщить, как она себя чувствует. Мне лично нет никакого дела до того, как чувствует себя Виктория де Витт. Для меня важно то, что эта вертихвостка не явилась к тебе на ужин… Ах, Виктория, как прекрасно вы сегодня выглядите!

— Я только что из Стамбула.

— Вид у вас цветущий.

— И чувствую я себя отлично, — сообщила Виктория.

Бетси впилась ногтями в Сашино запястье.

— Как я рада, что вы здесь, Виктория. А я собираюсь ехать домой. Надеялась приятно провести время, но эта толпа просто ужасна. Ни одного знакомого лица. Саша, дорогой, ужин был просто великолепен. И обязательно приезжай в Уотермил этой зимой, прошу тебя.

С этими словами Бетси отошла от них и растворилась в толпе.

Виктория испытующе посмотрела на Сашу:

— Что-то ты неважно выглядишь. У тебя все в порядке?

— Ты не пришла на мой ужин и тем самым упустила возможность присутствовать при воссоединении родственников, которое произошло благодаря тебе.

— Так все получилось? Я просто счастлива.

— Ну, это как посмотреть. Марина приволокла одного из моих клиентов, который, как оказалось, использовал ее, чтобы продать через меня ту штуку, которая сейчас крутится внизу. Впрочем, они оба поживились за счет друг друга.

— Вау! Извини, но когда я была в Париже…

— Я знаю. Ты оказалась рядом с ней на дефиле и дала ей мою карточку.

— Господи, откуда ты это взял?

— Бетси слышала это от Кати, которая сидела в парикмахерской рядом с этой девицей из «Сотби»…

— Постой, постой, — замахала руками Виктория. — Это похоже на испорченный телефон. Я была на показе последних коллекций. На соседнем кресле лежала карточка, на которой было написано «Графиня Шутина. „Кондэ Наст“». Я ожидала увидеть даму лет шестидесяти в костюме от Шанель. Но ты же видел Марину. Ей отнюдь не шестьдесят, а костюм на ней был от Гальяно. Кстати, совершенно потрясающий.

Саша понимающе кивнул.

— Ну, мы разговорились, и я мимоходом упомянула, что у меня в Нью-Йорке есть кузен, князь Озеровский. Так выяснилось, что она тоже твоя кузина, — радостно закончила Виктория.

— И все?

— И все. Я была рада, что мы познакомились. Думала, она пригодится мне в моем бизнесе. И потому дала ей свою, заметь, свою, а не твою карточку. Я что-нибудь не так сделала?

Саша улыбнулся.

— Да нет, все правильно. Давай сменим тему. Какой потрясающий у тебя наряд. Похоже на Скьяпарелли.

— Это и есть Скьяпарелли, очень мило, что ты заметил. Это бабушкино платье. Следовало бы отдать все ее наряды в Институт моды, но она никогда не разрешала мне примерять ее платья, когда я была маленькой, поэтому сейчас я ношу их все и продаю копии всем желающим. И бизнес мой, между прочим, процветает.

— Это здорово.

— Да, я прекрасно себя чувствую и всем говорю об этом. Моему врачу просто нечего делать. Дела идут отлично — во всяком случае пока. Загадывать нельзя. Когда я прихожу на такие сборища, у меня портится настроение.

— Почему?

— Я столько всего знаю про этих ребят и их родителей, что можно просто сойти с ума.

— Ну например?

— Например… — повторила Виктория, оглядываясь по сторонам. — Взять хотя бы эту сучку Сирену Холтон с Эндрю Колтом.

Саша посмотрел на неразлучную парочку.

— Судя по всему, они вполне счастливы. И, кажется, собираются пожениться?

— Да, но их родители были против, помнишь?

— Да, я что-то слышал об этом в прошлом году. Так в чем там дело?

— Да в том, что мать Сирены, невестка твоего босса, и отец Эндрю более тридцати пяти лет были любовниками, и вполне возможно, что Сирена и Эндрю сводные брат с сестрой.

— Не может быть! — широко раскрыл глаза Саша.

— Я, во всяком случае, ни за что не поручусь, пока не будут известны результаты генетического анализа.

— А ты откуда это знаешь?

— В отличие от тебя и всех этих хорошо воспитанных идиотов, которые здесь собрались, в детстве я всегда подслушивала бабушкины разговоры за рюмкой. И вдобавок у меня фотографическая память. Я в курсе всех семейных тайн этих людей и знаю, что над ними тяготеет злой рок.

Виктория подняла рюмку водки.

— Ты видишь перед собой Кассандру с Шестьдесят третьей улицы, взывающую со стен Трои.

— А что с ней потом случилось? Я что-то не помню.

— Она потеряла рассудок, — многозначительно произнесла Виктория. — Santé[12].

— Извини, — сказал Саша, — но я не знаю, что в таких случаях принято отвечать.

— Ну, к примеру… «Ты выглядишь расстроенной, Виктория, но все равно ты потрясающе красива, и я наконец осмелился признаться, что люблю тебя еще с тех пор, когда мы ходили в танцевальный класс в военном музее на Парк-авеню. Давай сбежим в Париж, и я сделаю тебя княгиней и осыплю драгоценностями моих умерших предков, которые так пойдут к платьям твоей покойной бабушки».

Саша расхохотался.

— Насколько я знаю, браки между кузенами в Нью-Йорке по-прежнему запрещены. А как насчет ужина в «Даблс»?

— Идет! — воскликнула Виктория, целуя его в обе щеки. — Позвони мне. Я читала «Правила этикета», целых два тома, и там сказано, что девушки не должны сами звонить мужчинам.

— С удовольствием.

Улыбнувшись, Виктория влилась в толпу, оживляя ее своим розовым жакетом. Обернувшись, Саша увидел, что Бетси все еще пытается пробиться к лестнице. Он пожалел, что притащил ее сюда, и решил уйти вместе с ней.

— Бетси! — позвал он. — Я тебя жду.

Бетси наконец выбралась на площадку.

— Слава Богу, — вздохнула она. — Я потерялась и оказалась на дискотеке. А когда возвращалась, наткнулась на Адама Уизерспуна, который уже сто лет сватает меня за этого слабоумного Браганссу. Не пора ли выставить его из молодежного комитета?

— Он прекрасно справляется с работой даже в свои сорок.

— Да, учитывая то, что в совете собрались одни древние старики, его вполне можно причислить к молодежи.

Улыбнувшись, Саша взял Бетси под руку, и они стали спускаться с лестницы.

— Там, кажется, твоя начальница? — спросила Бетси.

Посмотрев вниз, Саша увидел Анну. Она разговаривала с каким-то мужчиной, время от времени указывая на Снегурочку. Увидев Сашу, она помахала ему рукой.