- Предупреди тогда хоть заранее, когда с духом соберёшься! Чтоб я успела снова поспорить! – несётся мне вдогонку. Внизу какая-то возня и возмущённый шёпот:

- И не подумаю с тобой больше спорить, сестрица! Я же видела из окна, как этот граф на неё смотрел, когда прощался. Уж в следующий-то раз он её точно…

Когда добираюсь до своей комнаты, в несколько порывистых движений скидываю платье, бросаю его прямо посреди пола и влезаю в ночную рубашку. Забираюсь под подушку с головой. Для верности натягиваю сверху одеяло. Сворачиваюсь в клубок, как кошка, но и это не помогает успокоиться.

Кожу на груди обжигает прикосновение деревянной розы.

Неделя пролетает незаметно – пожалуй, намного быстрее, чем я бы хотела. Потому что зубрю день и ночь, носа не высовываю из-за книг, но мне всё кажется, что знаю недостаточно и спросят непременно то, что я упущу. Ситуация осложняется тем, что я понятия не имею, о чём могут спросить на собеседовании и какие предметы мне нужны, поэтому на всякий случай повторяю всё подряд – всё, что только было в тех Роновых учебниках, которые за долгие годы одиночества и скуки я выучила, кажется, уже вдоль и поперёк.

Прикосновение к старым потрёпанным страницам доставляет мне особенное удовольствие и хоть немного успокаивает – и я ловлю на них осторожными пальцами отголоски его прикосновений. Тщательно давлю тревогу и мысли о том, как протекает путешествие и где сейчас может быть его корабль.

В день отъезда с огромным трудом убеждаю отца остаться в доме тётушки и не ехать со мной в столицу. Говорю, что я уже большая девочка, а он нужен здесь – присмотреть за работниками, которые уже начали разбирать наш старый дом.

Папа с кучером помогают мне стащить вещи вниз – на всякий случай я взяла не очень много одежды и как можно больше книг… и оторопело останавливаюсь на пороге. Папа виновато бормочет:

- Я согласился отпустить тебя одну, только потому, что Рональд перед отъездом предупредил вот об этом. Прости, что не сказал – не хотел портить сюрприз.

На подъездной аллее к тётушкиному дому стоит белая карета с синей розой герба Винтерстоунов на дверце. В неё запряжена четвёрка вороных. Неподалёку гарцуют двое стражников при оружии.

Это что… Это для меня, что ли?

Я почти в панике. Не привыкла привлекать к себе столько внимания. И вообще первая мысль в голове – неужели Рон думает, что война начнётся так скоро, что аж приставил ко мне охрану?

Тут дверца кареты распахивается и из неё высовывается смеющееся лицо Мэри, горничной Замка ледяной розы. Она в удобном коричневом дорожном платье, накидке, на тёмных волосах – практичная шляпка.

- Мисс Кэти, идите уже скорее сюда! Нам миссис Торнвуд испекла в дорогу ваших любимых пирожков!

Упоминание о пирожках заставляет моё сердце биться чаще, а любые и всяческие отговорки улетучиться куда-то без следа.

Оказалось, что идея дать мне с собой в качестве компаньонки Мэри, просто замечательная – всю дорогу она усиленно развлекает меня болтовнёй и у меня просто не остаётся времени на то, чтобы нервничать.

В дороге мы провели четыре дня. И это оказалось намного быстрее, чем я бы тащилась в нашем старом экипаже с утомлёнными работой в поле лошадьми.

Все последние мили пути – по холмистой возвышенной местности, усыпанной снегом, что упрямо ведёт куда-то вверх – я не отлипаю от окна чтобы не пропустить появление на горизонте столицы Королевства, величественной Фрагонары, в которой уже много веков находится резиденция королей династии Стратагенетов. Этот город, насколько я знаю, был построен с нуля вскоре после победы Завоевания. Ну как с нуля – почти. Там оставалась одна-единственная достопримечательность довоенного времени.

По широкому тракту туда и обратно снуют телеги, экипажи, всадники и даже пешие люди, замешивая снег в истоптанную слякоть. Здесь очень оживлённо, я не привыкла к такой суете.

В конце концов, оказывается, что я смотрела не в то окно, и я всё равно пропускаю момент, когда на горизонте показывается столица.

Мэри тянет меня к окну со своей стороны, и мы обе в восхищении любуемся видом.

Нет, я знала, конечно, что Королевство Ледяных Островов названо так именно по этой причине, но одно дело вычитать в книгах – и совсем другое, увидеть своими глазами. Я всё больше и больше проникаюсь благодарностью к Рону за то, что позволил мне увидеть такую красоту. Сама бы я, наверное, никогда бы сюда не добралась. Хотя сейчас я отчётливо понимаю, что хотела бы разделить этот момент с ним, а не с Мэри.

Прямо перед нами край окоёма делает резкий поворот вправо, и я вижу узкий мыс, далеко вдающийся в море. Берег высокий – головокружительно высокий. И он почти прозрачен. Странный камень, похожий на хрусталь или лёд. И лишь в самой глубине – чёрные прожилки.

Из-за того, что камень так прозрачен, кажется, будто город парит в воздухе.

Белые крепостные стены, башни и крыши многоэтажных домов, раскидистые кроны облетевших на зиму деревьев… я никогда не видела ничего настолько грандиозного, чем Фрагонара, замершая в лёгкой дымке на самой высокой точке этого каменно-ледяного берега, отвесным обрывом падающего в тёмно-синее, почти чёрное и суровое по-зимнему море.

Пока наши лошади громко цокают по мощёным булыжником дорогам центральной дороги, что тянется с уклоном вверх, я во все глаза впитываю в себя шум, толчею, яркие краски, шумы и запахи этого большого города.

С непривычки кажется, что тут какой-то праздник, но скорее всего это обман восприятия, и мне, маленькой провинциалке, просто непривычен здешний ритм.

Судя по всему, кучер прекрасно осведомлён, куда ехать. Сама я бы точно здесь потерялась.

Мы преодолеваем последние изгибы дороги, карета выезжает на широкую круглую площадь, и я почти уже собираюсь поинтересоваться у кого-нибудь из сопровождающих, в какой части города находится Эбердин… как слова застревают у меня в горле и возникает чувство, будто сердце сдавили ледяной рукой.

Потому что меж высоких красивых домов с изящной колоннадой я вижу чёрное пепелище. Словно уродливый шрам на лице красавицы – оно ужасающе не к месту здесь, в самом сердце Фрагонары. Все краски этого чудесного дня меркнут для меня, и кажется, даже бирюза небес выцветает, когда я смотрю в сторону огромной чёрной проплешины на земле, усыпанной ровным слоем пепла. Место огорожено строгой чугунной оградой, по периметру которой через каждые пару саженей стоят стражники в королевских мундирах. На пепле ни единой снежинки. То ли снег сразу тает, то ли просто не идёт над этим местом – я бы уже ничему не удивлялась.

Что ж… кажется, теперь я знаю, где раньше стоял Замок пурпурной розы. Изо всех сил стараюсь не представлять свой в таком же состоянии, потому что эта картина способна меня полностью деморализовать перед ответственным собеседованием. За то, чтобы предотвратить такую же учесть для Замка ледяной розы, я отдавала бы мою кровь снова и снова.