скорее всего поступил бы так же. Каким бы мудаком не был твой друг, но он все же остается твоим другом, а значит за него надо стоять горой. Вот такой вот парадокс жизни и сложная тема для многодневной дискуссии.

Поняв, что я вновь отвлекся и меня занесло куда-то совершенно не в ту степь, я отхлебнул еще местного чая из новой порции, принесенной успокоившимся трактирщиком и вновь задумался о том как решить свою разговорчивую проблему, громогласно хвастающуюся сейчас своей будущей победой. И правда еще мальчишка. Глупый и агрессивный. И как все мальчишки — самоуверенный до невозможности. А может ему несчастный случай организовать? Заманить, скажем, на крепостную стену, а потом столкнуть вниз. Чем не несчастный случай? Только вот вряд ли они попрутся на ту стену, ведь это для меня все эти средневековые фортификации это достопримечательность местная. А эти к подобным штукам привычны, для них это просто выкрутасы местной архитектуры, как для нас, например, панельные многоэтажки. Хотя, даже если и попрутся, то кто же их туда пустит? Крепостная стена — это вам не хухры-мухры, а стратегический объект в местных реалиях. А других высоких строений поблизости не наблюдалось. Самый высокий дом принадлежал местному старосте (я же говорю — деревня, а не город), высотой аж в полтора этажа. В общем, падение с высоты отменяется.

А что еще? Утопление, сердечный приступ, падение с лошади? Вот над последним стоило подумать. Раз этот пацан дворянин, то и верховое животное у него тоже должно быть. Не в крестьянской же повозке он путешествует. Только вот непохоже было, что господа аристократы собрались на конную прогулку. Да и зачем оно им? Опять же, тут как со стеной: для человека из моего мира — экзотика, а для местных — просто средство передвижения. Все равно как проведя не один год за рулем семейного автомобиля внезапно решить покататься ради удовольствия. Нереалистично. Нет, будет, конечно, момент когда он на коня взгромоздится — когда господа аристократы решат город покидать. Но меня подобный расклад совершенно не устраивал. Эх, следовало соглашаться на дорогу к Вохштерну. Там, по пути, я бы смог улучить момент… Так, кажется у меня начала наклевываться одна идейка… Я глянул в сторону компании аристократов и, словив на себе злобный взгляд младшего Мормаха, отсалютовал ему полупустой глиняной кружкой, из которой пил местный чай и подмигнул.

* * *

Этот день, так паршиво начавшийся, прошел для меня в целом неплохо, а закончился так вообще на приятной ноте. Я еще немного пошлялся по городу, заглянул в пару лавочек, прикупил Ромчику еще овса в дорожку, а себе — вкуснейших крупных местных орехов, сваренных в меду. Тоже хотел оставить для перекуса в пути, но те оказались настолько вкусными, что я, не выдержав, смолотил их тут же, неподалеку от лотка. Пришлось докупать еще и сразу прятать поглубже в сумку, дабы не сожрать и их.

Заглянул в местный храм, оказавшийся мало чем похожим на привычные мне. Внешне он больше всего напоминал иглу, вроде тех, в которых живут эскимосы, только построен был не из снега, что логично, а из дерева. Внутри же ничем особым не выделялся, если не считать находящегося точно в центре, круглого, похожего на огромную таблетку, алтаря, вырезанного из серой каменной глыбы. И все. Больше в храме ничего не было. Ни скамеечек, как у католиков, ни икон с фресками как у православных, ни надписей, как у иудеев и мусульман, ни даже статуй, как во многих других земных религиях.

Хотелось бы узнать, конечно в чем суть местной религии, но, местный священник, более всего походивший на кузнеца из родной Талековой деревни, оказался неприветлив, подозрителен и я просто не рискнул к нему приставать. А вдруг, тут есть что-то вроде инквизиции? Заподозрят во мне еретика и сделают что-нибудь нехорошее. Нет уж. Я и так проблемы притягиваю к себе как дворовая собака блох, так что лучше разберусь с местной религией как-нибудь в другой раз.

Естественно, не забыл зайти к шорнику, забрал у него обновку для Ромчика, поблагодарил за хорошо сделанную работу, при этом мысленно пожелав сдохнуть хитрозадой скотине, что втравила меня в неприятности. После чего направился обратно в трактир, где застал тех самых аристократов, которые, казалось, даже с места не сдвинулись с момента моего ухода.

Проигнорировав злобный пьяный взгляд Уво фон Мормаха, я уселся на облюбованное мною еще утром место, почему-то никем не занятое, и сделал знак трактирщику. Однако, вместо уже знакомого мужичка, к моему столику бодрой козочкой прискакала подавальщица. Не та, что была вчера. Или они тут работают посменно, или предыдущая до сих пор отсыпалась после того как обслужила трех молодых бычков. Вспомнив охи и ахи, разбудившие меня утром, я еще раз, изучающе посмотрел на девчонку. Молоденькая, рыженькая, с лукавыми бесенятами в зеленых глазищах. В штанах резко стало тесно. И самое главное — она, похоже, заметила это, потому, что когда расставляла блюда, наклонилась так низко, что с моего ракурса стало возможным заглянуть ей за пазуху. Я придержал девчонку одной рукой, проведя по внутренней стороне бедра, а второй сунул ей в кулачок серебряную монетку.

— Как доем, жду тебя у себя в комнате, — шепнул я, проводя рукой выше по ее ноге. Естественно ни о каких трусах там и речи не шло.

Девчонка не ответила, но судя по ее лукавой улыбке и тому, что она отстранилась далеко не сразу, позволив все там у себя ощупать, я понял, что ночь у меня будет сегодня веселой.

Так и случилось. Подавальщица, имя которой я даже не удосужился узнать, была довольно умелой и совершенно не стеснялась различных новшеств, привнесенных мною в этот мир.

Девчонку я попытался выгнать спустя часов пять. Тут было так не принято, о чем она мне с некоторой обидой в голосе сказала. Если уж ты заплатил, то любви тебе положено до самого утра. Я, усмехнувшись про себя, успокоил рыжулю, сославшись на то, что утомился и хочу просто поспать. И, в качестве небольшой премии за старательность, подарил лично ей целый золотой, сверх того, что ей было положено. Ну а что? Я все же достаточно женщин повидал за свою жизнь, так почему не дать шанс той, что мне хоть немного, но понравилась? На золотой, при должном старании, в этих краях можно было неплохо развернуться.

Подавальщица покинула меня будучи очень задумчивой. А я еще некоторое время повалялся на смятых, мокрых простынях, вспоминая ее гибкое