– Помогите! – крикнула она ему, боясь отойти от вагончика, будто с ее уходом шанс спасти испуганную женщину исчезнет. – Тут человек закрыт.

На удивление, миллиардер не стал медлить, а подбежал и быстро оценил ситуацию. Оглядевшись вокруг, поднял с земли что-то большое и, прокричав в окно «отойди!», запустил это в стекло. Окно с первого раза разбилось на маленькие кусочки. Испуганная женщина, не обращая внимания на остатки стекла, торчащие по краям, стала выбираться из удушающей ловушки и, истекая от мелких порезов кровью, угодила прямо на своего спасателя. Именно тогда та, в ком Зина даже сейчас видела свою маму, подняла голову, лежа на Данииле Бровике, и пронесла это свое удивленное «ТЫ?», глядя со страхом Зине в глаза.

Разбираться тогда не было времени, надо было сначала убедиться, что Даниил жив, и бежать помогать другим людям. Но сейчас, сидя на кухне в доме шамана, куда они все вернулись вместе с учеными, Зина, прихлебывая из огромной кружки горячий чай, сверлила женщину глазами, пытаясь поймать ее взгляд. Но та тихо плакала, закутавшись в плед, и не смотрела по сторонам.

– Зина, – в этот момент к ней подсела Вика, чем остановила порыв подойти к матери, – у ученых происходило что-то не то. Мне их лаборантка Алена сказала, что она здесь для проформы, она делала анализы воды и проводила другие опыты, но они не были никому интересны. Начальница была ко всему, что делала Алена, равнодушна, а вот Никитос, так она называет Никиту Чижа, вон тот лохматый парень, – девушка указала поворотом головы в сторону, обозначая объект своего разговора, – работал над чем-то тайным, и вот там Снежная королева имела огромный интерес, и все, что происходило в его исследованиях, держалось в огромном секрете от остальных членов группы. Вообще она обижена на свою начальницу и даже пожалела, что поехала в эту экспедицию. Их тут всего ничего, два парня, что погружались в Байкал за пробами и новыми образцами, двое молодых ученых экологов и начальница с секретаршей. Казалось бы, дружить и дружить столь малым коллективом, но нет, они словно разделились. Аленка с ребятами отдельно, Никита с начальницей отдельно, а секретарша, словно надзиратель, приставленный к ним, тоже отдельно.

– Хорошо, – сказала Зина, по-прежнему не сводя с матери взгляд, – обиженная женщина – это просто кладезь информации, правда, есть одно «но»: в таком состоянии рассказанное от данного источника надо делить на два, потому как женщина в обиде скажет больше, чем есть на самом деле. Незаметно расспроси всех, кто кого видел при пожаре, и составь мне схему, кто и где был перед пожаром, а самое главное, во сколько каждый покинул столовую и прилегающий к ней вагончик. Что там было, я не знаю. Мне кажется, секретаршу хотели убить.

– Кабинет Малохиной рядом со столовой, – быстро сориентировалась Вика.

Зине понравилось, что даже в экстренной ситуации она не бросила расследование, а наоборот, углубилась в него.

– И еще одно, – сказала Вика, пряча руки в карманах. Зина видела, девушке пришлось снять перчатки, они были испачканы в золе и земле, и теперь она вообще не достает руки из карманов.

– У тебя сгорели вещи, – предугадала ее вопрос Зина, – я поделюсь своими, правда, у меня совсем нет перчаток. Что бы у тебя там ни было, это не стоит так усиленно прятать, – Зина кивнула на Викины карманы, – чем ты больше стараешься что-то спрятать, тем больше привлекаешь к этому внимание.

– За вещи спасибо, – сказала Вика, пропустив Зинины слова про руки, – но я хотела сказать другое. У погибшей девушки здесь была любовь, секретарша проговорилась, – Вика кивнула в сторону Зининой мамы, и та вспомнила, что не рассказала новым членам группы про свои личные мотивы, – но, когда я спросила с кем, она испугалась и сделала вид, что ничего не говорила. Эта Марта Виссарионовна знает больше, чем говорит, – закончила Вика, по-прежнему упорно не выпуская руки из карманов.

После нескольких часов на пепелище, после вялых удивлений обессиленной Дарьи Дмитриевны при виде своего спонсора и ее же слез, оттого что лаборатория сгорела полностью, так как пожар начался именно с нее, уже почти ночью шаман позвал всех, включая погорельцев, к себе в дом. Сейчас смешной Алтан суетился, поил горячим чаем усталых людей и смешно рассуждал, где он всех разметит в большом доме Ванжура.

– Не ну я могу к Айку на пол лечь, и еще одна комната освободится, пустишь меня, паря, к себе? Буду храпеть – толкай, но не сильно, у меня кожа нежная, синяки повылазят. Зато я знаш какие сказки знаю, ты заслушашся. И тебя с собой возьмем, – сказал он Эндрю, – ты мне нравишься, а значит, лучшее место на полу твое, ну сказки так, сюрприз тебе. – И чуть тише добавил: – Ты, смотрю, парень хороший, всем комнат не хватит, уступим девушкам, да?

Эндрю улыбнулся такой манере разговаривать.

– Да за сказки я готов на голом полу спать, – сказал он Алтану, и было видно, что у бурята упал камень с души.

– Вот это спасибо, – от души сказал он Эндрю, – вот хороший у тебя вкус, раз сказки любишь, Ванжур у духов жену тебе выпросит, душевную и бравую, – и, счастливо улыбаясь, добавил: – Мне он не откажет, а они ему.

Маленький мальчик по имени Айк был рядом с суетившимся бурятом и пытался во всем ему помогать, иногда мешаясь под ногами и периодически ища взглядом одобрения мужчины. Он как будто увидел в нем что-то стабильно хорошее, какой-то ориентир и не хотел с него сбиваться.

– Привет, мам, – громко сказала Зинка женщине, сидевшей напротив. Проговорила она это быстро, словно боялась передумать. От ее громких слов все обернулись и посмотрели в их сторону вопросительно. Даже Эндрю, который был в курсе проблемы, замер и с интересом ждал реакции заплаканной женщины.

– Простите, вы меня с кем-то перепутали, – пораженно ответила ей женщина, перестав тихо рыдать.

– Мам, не надо, ты узнала меня, там, на пожаре, ты сказала удивленно «ТЫ», когда увидела меня. Скажи, зачем весь этот спектакль? – продолжала наседать Зина, не зная, как себя вести, настолько ситуация была нелепой.

– Я имела в виду то, что ты спасла меня, просто у меня не хватило сил договорить. Я сейчас сидела и думала, что должна поблагодарить тебя за спасение. Всем было не до меня, если бы ты не заметила мои мольбы в окне, то еще пять минут, и я бы задохнулась. Кто-то закрыл на ключ столовую, когда я убирала там после ужина. – И уже другим тоном, словно до нее только что дошел смысл происходящего, пораженно добавила: – Кто-то хотел меня убить! Это тот, кто поджег лабораторию, и это один из вас, – сказав свое обвинение вслух, она внимательно обвела взглядом всех, кто сидел в комнате, всех, даже туристов, внимательно вглядываясь в лица.

Зина предполагала это с самого начала, еще когда дергала закрытую дверь вагончика, но во всеуслышание эта мысль была произнесена впервые и стала не менее резонансной, чем Зинкино «привет, мам».

– Ну если вы закончили свой индийский сериал, – насмешливо сказал Даниил Бровик, наблюдая странную картину со стороны, – и наша Зита нашла свою мать, а злой раджа чуть не убил ее, то давайте переключимся на другую проблему – у нас пропал человек.