– Я верну это волшебство. Только верьте мне.

Она млела, внутри сладкой истомой разливалось тепло. Алешандру прижался губами к нежному местечку за ухом, и Сесили выгнула шею, наслаждаясь приятным покалыванием, пробежавшим по коже.

Музыка умолкла, и Алешандру, что-то быстро сказав Себастьену и Монике, обнял Сесили и повел по лужайке к дому. У нее туфли утопали в траве. Она нагнулась и сняла их. Когда они дошли до мощеной дорожки, Алешандру поднял ее на руки и понес к задней двери в дом.

– Здесь может быть стекло, – прошептал он.

– Вам просто нравится меня нести.

Он прошел по коридору к их комнатам. Повернув ручку двери, он внес Сесили в комнату, опустил ее, и она оказалась прижатой спиной к стене.

Туфли со стуком упали из рук на пол, когда он, погрузив пальцы ей в волосы, начал целовать… медленно, ласково.

О боже, этот мужчина умеет целовать. Как ей удавалось сопротивляться ему?

Она пропадала в его поцелуях и покорно дала ему развести коленом ей ноги. Воздух накалился и накрыл ее, сквозь ткань брюк она чувствовала его твердый член.

– Алешандру… – Едва дыша, она уперлась руками в стену.

– Хотите меня, мой ангел? Я хочу слышать, как вы это скажете. – Черные горящие глаза встретились с блестящими голубыми.

У нее язык прилип к глотке. Он тоже уперся руками в стену – теперь она в клетке.

– Вы наказываете меня? – вырвалось у нее.

– Sim[13], – не стал возражать он. – Я теряю рассудок – так сильно хочу вас. Скажите же «да», querida.

Сесили закрыла глаза, положив лоб ему на грудь – у нее не было сил держать голову, – и прошептала:

– Я хочу вашей любви, Алешандру. Я хочу чувствовать ваши руки… везде.

Он поднял ее и с такой стремительностью отнес на широкую, королевских размеров, кровать, что у нее перед глазами все поплыло. Алешандру сел, держа Сесили на коленях. Он провел большим пальцем по ее дрожащей нижней губе и припал к ее рту. Его поцелуй обжигал, обещая острые наслаждения.

Сесили обдало прохладой, когда он потянул за лямки платье и спустил с плеч до талии. Тело затрепетало под его страстным взглядом, соски налились, внутри все стянуло, сердце дико заколотилось. Он взял в рот сначала один розовый кончик, потом другой. Прикосновение языка, настойчивое посасывание… она этого не вынесет.

Он уложил ее на постель и смотрел, как на праздничное угощение. Она тоже не сводила с него глаз. Он положил теплую руку ей на бедро и поднял платье наверх.

– Алешандру…

– Ш-ш-ш, meu carinho. Если все у нас произойдет слишком быстро, то не доставит тебе удовольствия.

Сесили была уверена, что удовольствие она получит, но спорить не стала. Он провел ладонью по животу, просунул пальцы за края трусиков и стянул их с нее. Она закусила губу, ладони вспотели, когда он развел ей бедра – и сделал это осторожно, – и опустился у нее между ног.

– Можно? – шепотом спросил он.

Легкие прикосновения языка к ее пылающей коже – вот где сосредоточились все ощущения. Сесили выгнулась. Его язык проникал все глубже, волны наслаждения накатывали на нее, она зажала рот кулаком, заглушая стоны.

Ее пронзили молнии. Вот сейчас… сейчас произойдет самое восхитительное. Его язык такой быстрый, такой напористый… Она утонула в потоке удовольствия.

Алешандру, как канатоходец, пытался удержаться на тонкой струне и не сорваться.

Он встал, снял одежду и с трудом натянул презерватив на набухший член. Сесили смотрела на него и выглядела такой сексуально-эротичной, с растрепанными волосами, едва прикрытая платьем. Где взять силы, чтобы не овладеть ею немедленно?

Но он хотел видеть ее всю обнаженной, чувствовать под руками все изгибы ее потрясающего тела. Он точно знал, как овладеет этим телом, потому что видел это во сне не одну ночь.

Он расстегнул молнию на платье и снял через голову, залюбовавшись нежной медовой кожей, бесподобной фигурой, похожей на солнечные часы.

Он поцеловал ее в плечо – глаза сверкали, как огромные сапфиры, щеки раскраснелись.

– Можешь встать на колени? – пробормотал он.

Она, не возражая, послушно оперлась руками и коленями о матрас и, вздрагивая, ожидала его прикосновений. Алешандру сел, зажал ее ноги между своими и припал ртом к впадинке на пояснице.

С тихим стоном она выгнулась. У него загорелась кровь в жилах. Проведя по упругим ягодицам, он просунул пальцы у нее между бедер и потерся о шелковистую кожу. Она приглушенно вскрикнула. Алешандру подавил требовательное желание собственного тела, замер, а потом распластался на ней.

Это было необычайно эротично – овладевать ею вот таким образом.

– Сесили, – он припал ртом к ее копчику, – ты чувствуешь меня?

Она, прерывисто дыша, кивнула. Он шире развел ей бедра и, держа одну руку у нее на бедре, проник внутрь.

Она охнула.

– Не бойся, я осторожно…

Алешандру призвал на помощь весь свой опыт, ему стоило огромного самообладания не спешить. Придавливая бедрами ей ягодицы, он погружался в ее плотное лоно, и это было божественно.

– Алешандру…

– Тише. – Чувствуя, что она не противится, он стал действовать с большим напором.

– Ангел… – шептал он. В висках у него стучало.

– Алешандру… пожалуйста, я хочу тебя видеть.

Он не мог не уступить ее просьбе, почти мольбе, перевернул и обвил ее ноги вокруг себя. Теперь они оказались лицом к лицу.

– Так лучше?

– Да, – выдохнула она, вонзила ногти ему в плечи и не сводила с него затуманенных глаз.

Их совместный полет продолжался, губы сомкнулись, он поддерживал ее под ягодицы, чувствуя, как стягивается лоно в ответ на его ритмичные рывки.

– Meu Deus! – вырвалось у него, когда он почувствовал себя словно в тисках… шелковых тисках. Сердце вырывалось из груди, мозг плавился. Алешандру закрыл глаза и полностью отдался разрядке, которая длилось бесконечно долго.

Разомкнув наконец веки, он увидел перед собой голубые глаза, вопросительно смотревшие на него. Смотревшие с надеждой, с ожиданием. Обняв Сесили, он уткнулся ей в волосы, шепча ласковые слова.

Она уснула, а он еще минут двадцать лежал, уставившись в стену, потом встал с кровати, натянул спортивный костюм и вышел на террасу со стаканом холодной воды.

Полотнища шатра развевались на ветру, все кругом купалось в оранжево-золотом свете полной луны. Алешандру сказал себе, что сейчас у них с Сесили был просто секс… пусть и лучший в его жизни. Но… он не может позволить глубоким чувствам вторгнуться в их отношения. Если он зайдет слишком далеко, а затем все оборвет, то пострадает как раз Сесили.