— Ты что? Сделала аборт? — встряхиваю ее.

— Да! — вдруг агрессивно вскидывается она. — Да, я сделала аборт! Потому что не готова пока к ребенку! Потому что не хочу этого всего: растяжки, вымя вместо груди, какашки, сопли… Не хочу! Мне всего двадцать пять! Я хочу пожить для себя! Мир посмотреть, погулять! Так что не надо на меня так смотреть!

— Как? — отшатываюсь от нее.

— Так! Типа осуждаешь! А то я не знаю таких мужиков! Тебе лишь бы посадить меня дома, чтобы я никуда от тебя не делась. Чтобы дома сидела, борщи варила! А мне это не нужно!

Обтекаю, перевариваю и только потом выдаю:

— Ты права, Марина! Ты и борщи — это из разных вселенных! Не парься, детка, живи как хочешь! — в сердцах бросаю я. — Найдешь себе нового мужика! С ними проблем нет, как и с бабами для траха! Счастливо оставаться, а я пойду искать ту, которая кроме как ноги раздвигать, еще и борщ может сварить. Вот тут как раз дефицит! — встаю, иду к двери.

— Макс, стой, — бросается за мной. — Прости меня. Я дура. Я же люблю тебя.

— Ты дура! И так как меня, уже завтра полюбишь другого. Удачи, Марина! — с шумом бросаю пакет на пол с фруктами и шампанским. — Отметишь свободу!

— Максик, ну прости меня…, — она что-то еще кричит вслед, но я уже не слушаю.

На фиг! Залетаю в машину, стартую куда подальше от этой бесполезной телки. И никакой драмы тут нет, конечно. Даже хорошо, что все так получилось, потому что мать из Марины бы точно не вышла. Обрекать своего ребенка на такую участь я бы не хотел.

А вот самого ребенка в принципе бы хотел. Мне уже далеко за тридцать, пора! Но не с таким вот гламурным недоразумением, а других вокруг как-то не попадается.

А еще борща домашнего хочется. М-м-м. Как мама готовила.

Блин, борща нет, бабы тоже. Можно, конечно, пойти в бар, подснять какую-нибудь. Но так надоели эти однотипные сороки. Губы, сиськи, ноги. Яркие, сексапильные, но пустые. Как резиновые женщины в магазине. Выбрал на один раз, трахнул и все. Дальше неинтересно. А хочется тепла. Семьи. То, чего мне так не хватало все детство.

И вспомнилась мне почему-то королева из торгового центра. Вот к ней бы напроситься на борщ…

Да уж, понесло тебя, Макс, понесло…

И понесло! По тому самому адресу, что назвала тогда рыжая девчонка. Я его запомнил и теперь, сам не знаю зачем, внес в навигатор. Адрес на окраине спального района показался мне более привлекательным местом, чем какой-нибудь горящий бездушными огнями бар.

И вот тогда я также приехал к дому Олеси и сидел, гадал, где же могут быть ее окна. А потом увидел, как она возвращается с тяжелыми сумками одна. Решил помочь.

Вот так все и закрутилось. И борщ ее, и котлеты, но главное — сама королева. Она смогла затронуть во мне что-то очень глубоко, как другим не удавалось. Я на ней слегка двинулся, и то, что Олеся не сдалась сразу, тоже сказало о многом. Ее вкусно было добиваться, а теперь еще вкуснее поедать этот деликатес.

Нет, не смогу домой вернуться, прости, Олеся, но придется тебя все же разбудить.

Выхожу из машины, иду к подъезду.

Глава 18

Поднимаюсь по лестнице, лифт так и не заработал. Останавливаюсь под знакомой дверью. Палец зависает над звонком, но в последний момент решаю не трезвонить. Стучусь. Сначала тихонько, потом чуть сильнее. Но никто мне не открывает.

Неужели спят так крепко?

Стучу еще раз уже достаточно громко. Отчетливо слышу шорох за хлипкой дверью, но открывать мне все равно никто не торопится.

Не понял!

— Олеся! — зову ее. — Олесь, открой, это я.

Прислушиваюсь, меня глючит, или я слышу чьи — то всхлипы? Прикладываю ухо к двери. Она что, плачет? Какого хрена?

Сердце подскакивает к горлу от тревоги. Долблю в дверь я уже нешуточно.

— Олеся, какого хрена! Открой!

— Уходи! — доносится из-за двери. — Уходи, и больше не появляйся! И хватит стучать, я сейчас полицию вызову!

— Олеся!

Ничего не понимаю, стою в афиге. Из соседней квартиры выглядывает мужик.

— Ты че спать не даешь? Пьяный, или как? Вали отсюда, пока ментов не вызвал!

Разворачиваюсь к нему в бешенстве, очень хочется кому-нибудь втащить, вот хоть этому мужику, но тот видит мой взгляд и тут же захлопывает дверь. Хочется разнести тут все к чертовой матери, и Олесю вытащить из ее норки, но понимаю, что реально разбужу сейчас весь дом, Лисичку напугаю, а удастся ли выяснить что-то, не факт. Надо успокоиться. Проанализировать.

Возвращаюсь в машину, сажусь за руль и тупо смотрю в лобовое. Что могло случиться? Что я упустил?

Ничего не понимаю. Ни одной разумной причины не вижу, но в груди горит и хочется орать.

Ты что исполняешь, Олеся, что за хреновина творится?

Я ж вроде не косячил нигде, чтобы выхватывать такой внезапный игнор. Чего ж тебя так перекрыло, королева моя?

Мда, Макс. Нашел ты себе ларчик с секретом. Только решил, что подобрал ключик — на тебе! Прямо по пальцам крышкой! И попробуй опять секретный код подобрать к этой снежной королеве!

Ладно! Ты же хотел посложнее? Простые варианты, как Марина, тебя не устраивали? Вот, хавай свою королеву! Только не подавись!

Заснуть я теперь смогу едва ли, поэтому просто катаюсь по городу, по трассе, пытаясь остудить голову и решить нерешаемую задачу по имени Олеся.

Ближе к утру приползаю в свою квартиру, принимаю душ, переодеваюсь. Смотрю на время — начало седьмого. Скоро Олеся Лисичку в садик поведет. Вот там мы ее и поймаем. После садика, чтобы разборки при ребенке не устраивать.

Сажусь на диван, включаю плазму. Расслабляюсь всего на минуту и сам не замечаю, как меня вырубает.

Подскакиваю! Как я мог отрубиться? Время — начало девятого! Фак!

Лечу на всех парах к детскому саду, но понимаю, что Олесю я могу упустить. У ворот провожаю взглядом последних опоздавших родителей. Олеси среди них нет. Понимаю, что опоздал, злюсь еще больше. Сижу в машине до тех пор, пока малышня не выходит гулять.

Замечаю знакомую курточку и шапку с забавным бубоном. Ага, вот и Лисичка.

Подхожу к решетчатому забору, окликаю рыжую проказницу:

— Настя!

Оборачивается, сначала радостно улыбается, но потом улыбка гаснет на ее личике, и взгляд становится настороженным. Мда, похоже, я успел уже и принцессе попасть в