— Хорошо, мой мужчина! Не буду спорить!

— Вот! «Мой мужчина» мне очень нравится, как звучит. На этом и остановимся. Хотя…

— Что?

— Минут пятнадцать у нас еще есть! Иди сюда! — разворачивает меня к себе лицом, подталкивает вперед, приподнимает и усаживает на стол.

— Макс! — возмущенно окрикиваю его.

— Тихо! Мы же уже выяснили, что мужчина лучше знает, как лучше! — его глаза загораются, рука ползет по моему бедру, забирается под кофту, губы при этом мучают мочку уха, оставляют влажные следы на шее.

И я сдаюсь. Снова!

— Ма-а-акс, остановись, — пытаюсь я сохранить остатки здравомыслия. — Сюда могут зайти.

— Мда, ты права. Это надо исправить.

Оставляет меня на минуту, чтобы закрыть дверь, а потом снова набрасывается на губы.

— Будешь наказана! Зачем ты надела эти противные джинсы? Такая морока их снимать! — рычит мне в ухо, дергая молнию на джинсах.

— Я не думала, что ты привезешь меня на свою работу, чтобы сделать вот все это безобразие на твоем столе!

— Больше не думай! Просто знай, что со мной рядом надо всегда носить юбку, особенно когда приходишь ко мне в офис. Мы каждый раз будем делать всякие безобразия на моем столе!

Больше никаких возражений он не принимает и наглядно демонстрирует на практике те самые безобразия!

Я растрепанная, дезориентированная, сижу на столе, пытаясь застегнуть пуговицы на блузке. У Макса разрывается телефон. Он отвечает, тоже быстро приводя себя в порядок.

По обрывкам фраз я понимаю, что его где-то там уже ждут. Я как могу быстро одеваюсь, действуя на автомате. Только что для меня случилось еще одно потрясение. Сейчас я уже не совсем понимаю, как этот искуситель запудрил мне мозг настолько, что я позволила ЭТОМУ случиться. А еще я не уверена, что вела себя достаточно тихо, и та же Кристина в приемной не поняла, чем мы тут занимались.

Боже! Мне так стыдно! Щеки горят, я слабо что-то соображаю, а Макс уже собран, отдает в телефон уверенные распоряжения.

— Олеся, я водителя предупредил. Сейчас сброшу ему твой номер, он позвонит тебе, скажет к какому парковочному месту подойти.

— Хорошо, — киваю я.

— Прости, что так получилось, я все компенсирую, обещаю, — целует меня в губы, помогает надеть пальто и тянет на выход. Провожает до лифта, нажимает на вызов, пока мы ждем лифт, еще раз целует на прощание. Двери лифта открываются, я как пьяная вхожу в кабинку, створки закрываются, и я уезжаю вниз.

Совершенно невменяемая…

Боже, Олеся! Как ты могла так низко упасть! Ты позволила только что поиметь себя на столе!

Но тебе же понравилось?

Не то слово!

А значит нечего жалеть! Нужно ценить, беречь, любить этого мужчину!

Любить? Нет, только не это!

Сумбурные мысли буквально взрывают мою голову. Я выскакиваю на парковку, теряюсь. Тут сотни машин. И куда мне? Макс говорил, что водитель позвонит. Начинаю искать телефон, выворачиваю сумочку, карманы и понимаю, что его нет. Видимо, забыла на диване у Макса в кабинете. Черт! И как мне теперь быть? Даже такси вызвать не получится. Да и водитель же будет ждать.

Решаю вернуться в офис. Если Макс на переговорах, попрошу Кристину принести мне телефон из кабинета.

Бегу назад по ступеням. Впереди меня к лифту спешит миловидная блондинка, за руку ведет следом мальчика лет восьми. Он кажется мне смутно знакомым.

Блондинка разговаривает по телефону.

— Зай, я ключи от квартиры потеряла, в сумочку полезла, а их нет! — расстроено произносит она.

Мы вместе входим в лифт, я невольно продолжаю слушать ее разговор, параллельно летая в своих мыслях. Рассматриваю мальчика, он кажется мне смутно знакомым.

— Да, мы только прилетели, уже поехали с сынулей домой, хорошо, что я ключи проверила, пришлось срочно ехать сюда… Ты занят, да? Ну прости, мы на минутку, не будем тебя отвлекать.

— Мам, мам, — теребит ее за руку мальчик. — Дай я папе два слова скажу.

— Папа занят, — шикает на него блондинка. — Но он нам ключи вынесет, ты его успеешь обнять.

— Обнять тебя Васька хочет, — говорит громче в трубку, смеется тепло. — Всю неделю только и страдал, что папы с нами нет, так что удели уж ребенку минутку! — видимо папа на том конце провода соглашается, потому что девушка улыбается еще более открыто и счастливо. И мне становится немного любопытно, что там за папа. Я представляю Максима и Настю, получатся ли у них такие вот теплые отношения? Как бы мне этого хотелось, ведь раньше моей крошке очень не везло. Впрочем, как и мне.

— А я? — продолжает девушка игриво. — Соскучилась ли я? А как ты думаешь? Целую неделю без любимого мужа — это испытание. Короче, мы уже подъехали почти. Выходи.

Лифт сообщает о прибытии на восьмой этаж, я выхожу, девушка и мальчик, как ни странно, выходят тоже. Мальчик срывается на бег, по-хозяйски лавируя в коридоре, блондинка спешит за ним. Они входят в ту самую дверь с вывеской фирмы «Альянс», я вхожу следом. А дальше за стеклянной перегородкой в приемной я вижу Макса, стоящего к нам боком. Он разговаривает с каким-то мужчиной.

Я застываю и вижу картинку как сквозь грязные разводы на стекле.

Как блондинка открывает прозрачную дверь приемной, пропускает вперед мальчугана, он разгоняется и на полной скорости влетает в раскрытые объятия Максима. Повисает у него на шее, а следом в его жаркие объятия попадает и блондинка. Макс обнимает ее, приподнимает вместе с ребенком, кружит, лучезарно улыбаясь.

Они смеются, что-то тепло говорят друг другу, а у меня внутри все обращается в пепел…

А еще я вспоминаю, где я видела этого мальчугана. Это же тот самый Василий, который тогда задувал свечи на торте в день нашей встречи с Максимом…

Глава 16

Я резко разворачиваюсь назад, бегу к лифту, изо всех сил борясь с поступающими слезами.

В ушах шумит, дышать получается через раз.

В лифте смотрю в зеркальную стену. Горько усмехаюсь своему отражению.

Вот и все! Вот теперь все правильно, Олеся, теперь все на своих местах. Уродливых, грязных, беспощадных местах!

А ты что думала? Что можно реально влюбиться в такую как ты?

Изображение плывет перед глазами, я кажусь себе маленькой, серой, уродливой.

У Максима есть жена и сын! Пока они были в отъезде, он решил поразвлечься.

Как уж ты попала в его план по осеменению, это вопрос, а вот все остальное — банально.

Вырывается всхлип.

Не получается его сдержать.

Перед глазами в деталях встает наша ночь, утро, и то, что случилось