— Ну что, прелестницы, — обратился степняк к зрительницам, сверкая своими синими очами из-под поднятого забрала. — Кто из вас на этот раз украсит древко моего копья своим шарфиком?  

— Я, я, я, — понеслось со всех сторон.  

— Возьми мой! — кричала какая-то отчаянная красотка, чуть ли не до половины свесившись через перила и рискуя свалиться вниз. 

Пранадармец подъехал к девушке, протянул к ней своё копьё и терпеливо ожидал, пока она дрожащими от волнения руками привяжет свой шарфик к древку. Повернул голову в сторону балкона, где расположилась семья правителя, уважительно склонил голову.  

— Готово, — тихо прошептала девушка, пожирая глазами лицо пранадармца. — Удачи тебе, мой герой!  

— Спасибо, — поблагодарил степняк и рванул к барьеру, где его уже ожидал очередной противник.    

“Раздетые” принцы с молчаливым презрением наблюдали за творящимся безобразием и недовольно о чём-то переговаривались между собой, явно замышляя что-то недоброе. 

“Милый, милый мой Илад! — шептала Чанлиф, прижимая руки к груди. Она видела, что степняк не стал привязывать её шарфик к копью, а повесил его себе на шею и завязал сбоку на два узла, но так, чтобы концы свободно развевались по ветру. — Сколько буду жить, никогда не забуду твоей доброты и того, что ты сделал для меня!”  

— Это ведь ты ему подарила чёрный доспех, — уверенно произнесла Сабмила, подходя к сестре. — И не отпирайся!  

— И не собираюсь, — тихо проговорила Чанлиф, закрывая глаза за миг до сближения всадников; вздрогнула, услышав треск сломавшегося древка, и тут же заулыбалась, когда зрители взорвались радостными криками. — Он ехал сюда за данью, а не на турнир за твою руку и сердце. — Спокойно встретила осуждающий взгляд сестры. — Это мой подарок ему.  

— Даже не надейся! — со злостью прошипела Сабмила. — Тебе здесь ничего не светит. — И вдруг вспомнила вчерашний подслушанный разговор между отцом и дядей. — Твоя судьба уже решена. — Не могла сдержать довольной улыбки, когда Чанлиф посмотрела на неё с тревогой. — По завершении этого турнира ты отправишься в Акрон и выйдешь замуж за Зарифа; дядя поведал моему отцу, что у него умерла очередная жена, а ему очень нужен наследник.  

— Ты врёшь! — Чанлиф пошатнулась, хватаясь за перила и часто дыша. Голова закружилась, не хватало воздуха, создавалось ощущение, что у неё только что выбили почву из-под ног и во всём мире разом померк свет.   

— Нет, не вру! — пропела тоненьким голоском счастливая принцесса. — Так что не облизывайся, сестрёнка. Этот лакомый кусочек не для тебя! 

Чанлиф много чего слышала о Зарифе, и в основном это были новости об очередной безвременно почившей жене, которая, как и прежние, не смогла принести ему наследника. Но Зариф не отчаивался и брал себе новую жену, выбирая с каждым разом девушку всё моложе. Он полагал, что именно молодость супруги даст ему желанного наследника, и совсем не думал о том, что, возможно, причина бесплодия кроется в нём самом.  

"Вот и всё! На этом моя жизнь и закончится", — Чанлиф едва сдерживалась, чтобы тут же не броситься к отцу и не начать умолять его не делать этого. 

— Скажи, — Сабмила подошла к сестре и заглянула в её глаза, полные слёз, — что ты нашла в этом степняке такого, чего не вижу я? — Но Чанлиф молчала. — Я хочу это знать! Почему он всем так нравится? 

— Тебе этого не понять, — отрешенно проговорила Чанлиф, выглядывая рядом с правителем своего отца. “Нет, я этого так не оставлю! Сегодня же вернусь в дом мужа, и больше меня оттуда никакими пирами на выманят. 

— А ты знаешь, что твой распрекрасный степняк всю ночь мучил в своих покоях какую-то женщину? Она кричала и кричала, бедолага, и только к утру затихла, — не успокаивалась Сабмила. — Я ещё вчера вечером к отцу приходила, чтобы он спас несчастную, но он только утром послал в его покои своих воинов.  

Чанлиф перевела взгляд на сестру и тихо спросила: 

— А с чего ты вдруг взяла, что он убивал кого-то? Вдруг они занимались любовью? — скривила губы в снисходительной улыбке. — Безудержной. Страстной, — её голос понизился до шёпота, а в глазах запрыгали бесята. — И этой женщине было настолько хорошо, что она не могла сдержать криков счастья.  

— Ха-ха, — засмеялась Сабмила. — Ты меня насмешила. Как можно кричать от того, что с тобой проделывают эти мерзкие мужчины?  

— Не знаю, кто будет твоим мужем, — Чанлиф усмехнулась, — но я сочувствую ему! Извини, сестрёнка, поболтала бы с тобой, но мне срочно нужно поговорить с отцом.  

— Иди, конечно. — Сабмила проводила взглядом удаляющуюся сестру. — Только вряд ли тебе это поможет.  

Чанлиф встретила своего отца у выхода с балкона; он улыбнулся и пошёл ей навстречу с распростёртыми объятиями.  

— Дочь моя, — торопливо проговорил Вахид, — как я рад тебя видеть!  

— Отец, удели мне немного времени. — Чанлиф нервничала, потому что за видимым спокойствием отца скрывался взрывной характер. — Мне нужно с тобой поговорить.  

— Да, и мне с тобой тоже. — Вахид взял дочь под локоть и повёл в комнату для отдыха. — Я ещё вчера хотел с тобой кое-что обсудить, но ты так сильно расстроилась из-за сломанного цветка, что я решил этот разговор перенести на сегодня. — Доброжелательно улыбнулся дочери: — Дорогая, у меня есть для тебя хорошая новость.  

— Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. — Чанлиф закрыла дверь и смело выдержала колючий взгляд отца. — Я не выйду замуж за Зарифа. И я прямо сейчас уезжаю к себе домой.   

— Никуда ты не поедешь, — отрезал Вахид. — Завтра по завершении турнира, как только будет объявлен победитель, ты под надёжной охраной отправишься в Акрон к своему будущему мужу. И это не обсуждается!  

— Нет! Никуда я не поеду! — Чанлиф упрямо вскинула подбородок и твёрдо проговорила каждое слово: — Я уже не маленький ребёнок, чтобы ты распоряжался моей жизнью. 

— Я твой отец! — взревел взбешённый Вахид. — Ты из рода Ворджага. В твоих жилах течет королевская кровь, а это значит, что правитель Эграна волен устроить твой брак по собственному усмотрению. 

— Правитель Эграна, — с нажимом в голосе повторила Чанлиф слова отца; и вдруг вспомнила тот разговор, когда Гаруф пообещал ей, что позволит самой выбрать мужа. — Если дядя прикажет, я, конечно же, подчинюсь, но думаю, он не станет этого делать. 

— Мы не будем по пустякам беспокоить моего брата, тем более уже всё оговорено. — На краткий миг в глазах Вахида всё же промелькнуло сомнение. Гаруф искренне любил свою племянницу и восхищался её стойкостью и мужеством: Чанлиф была полной противоположностью его избалованной, капризной дочери.  

— Я хочу поговорить с дядей, — потребовала Чанлиф. — Он обещал мне, что я смогу сама выбрать для себя мужа. И я знаю, кто им станет.

— Речь идёт о степняке? — требовательно поинтересовался Вахид; Чанлиф кивнула. — Забудь об этом! Он уверенно идёт к победе, и ему нужна Сабмила, а не ты. Ты можешь рассчитывать только на место наложницы в его гареме. Этого потребовала принцесса.