– Ну и что вы думаете? Боюсь, вам было очень скучно.

Около меня возник бросивший американцев Иврард Боун. Я испытала благодарность за то, что он меня спас, хотя не могла придумать никакой темы для беседы и лишь вежливо что-то бормотала, совершенно уверенная, что ему хочется вернуться к обсуждению его доклада с людьми, способными на это.

– Думаю, мне пора домой, – сказала я. – Большое спасибо, что пригласили меня.

– Э… полагаю, мы пойдем куда-нибудь обедать, – неопределенно отозвался он. – Почему бы вам не присоединиться к нам?

– Ну, поскольку дома у меня есть особенно нечего… – начала я, но осеклась, сообразив, что рассказ о скудном состоянии моего буфета – едва ли уместный ответ на приглашение отобедать. – Мне бы хотелось присоединиться к вам, если можно.

– Лучше бы им поторопиться, – сказал Иврард, глядя в конец комнаты, где Елена и Роки разговаривали с группкой гостей.

– Ученые и впрямь от других людей не отличаются, – сказала я, тихо. – И старушка с вязаньем… Она даже задремала.

– Это жена президента, – откликнулся Иврард. – Она всегда засыпает.

– Она ездила с ним в экспедиции? – спросила я.

– Господи милосердный, конечно нет! Она ничего не смыслит в антропологии.

– Разве она даже не составляла предметный указатель или не вычитывала корректуру какой-нибудь его книги? В предисловиях или посвящениях ведь часто говорится: «Моей жене, которая взяла на себя тяжкий труд вычитывать корректуру» или «составить предметный указатель».

– Возможно, что-то такое она делала. В конце концов, для этого и существуют жены.

– Боже, как же хочется выпить! – сказала Елена в характерной для нее манере. Они с Роки наконец к нам присоединились.

– Надеюсь, Боженька нас услышит, – согласился Роки. – Потому что я тоже этого хочу. Я страшно перепугался, что все эти люди захотят пойти с нами обедать.

– По-моему, ты был с ними груб, – недовольно откликнулась Елена, – иначе они могли бы пойти, и ради разнообразия вышел бы интересный разговор.

– Удобства цивилизации здесь имеются? – спросил Роки.

– Ну, конечно. Иврард тебе покажет. Может быть, хотите пойти со мной, Милдред?

Я поднялась за ней следом в комнату, на которой висела табличка с отпечатанным на машинке словом «Леди». Первым мое внимание там привлек свернутый государственный флаг Великобритании. Он казался тут немного неуместным, равно как и портреты туземных вождей, громоздившиеся стопками под раковинами.

– Как вы, верно, уже догадались, складских помещений здесь катастрофически не хватает, – объяснила Елена. – Условия у нас тут самые примитивные, но, в конце концов, достаточно удовлетворять лишь основные потребности.

– Да, это главное, – неуверенно согласилась я.

– По крайней мере у нас тут нет угрюмой старухи, выжидающей, когда вы бросите шеспипенсовик ей в блюдечко, – сказала Елена. – Мне всегда казалось, что эти женщины видят истинную драму жизни, учитывая, какие сцены разыгрываются в дамских уборных.

– Да, наверное, тут разное случается, – вновь согласилась я.

Мне вспомнились школьные балы, когда подольше задерживаешься в уборной в надежде переждать танец, на который у тебя нет партнера, но всегда выходишь слишком рано. Елена скорее всего с таким никогда не сталкивалась, но это по-своему серьезный опыт.

– Во время войны в чем-то было даже хуже, – продолжала она. – Помню, однажды… Господи, какую же это наводило тоску! От тусклой синей лампочки все смотрелось синюшным, и я думала, что никогда больше его не увижу, а когда выйду, он мне скажет, что все кончено… Сами знаете, как это бывает: слезы и виски, а потом надо выходить в это кошмарное затемнение.

Поскольку я ничего такого не знала, мне оставалось лишь поправлять прическу в сочувственном молчании. Подойдя к зеркалу, Елена начала подкрашивать ресницы.

– Иврарду вы как будто нравитесь, – беспечно заметила она.

– Уверена, что нет. Мне так сложно поддерживать с ним разговор…

– По-вашему, Роки более привлекателен?

– Да, по-моему, он приятнее, – смущенно ответила я, поскольку не привыкла обсуждать людей на такой манер.

Однако, если быть честной с собой, придется признать, что «привлекательный» гораздо лучшее слово, чем «приятный», и гораздо точнее выражает мои чувства к Роки. Но вести этот разговор было неправильно, и мне хотелось, чтобы Елена его прекратила, и хотелось поехать домой, оставив их обедать втроем.

– Наверное, не стоит заставлять их ждать слишком долго, – сказала я, пока разговор не зашел слишком далеко.

– Им это не повредит, а вот мне определенно не мешает выпить. Идемте.

Я последовала за ней вниз, чувствуя себя собачонкой или существом низшего порядка.

Мужчины ждали нас в холле. Какой бы разговор они ни вели, теперь он иссяк, и они практически вытолкали нас на улицу, а потом довольно бесцеремонно пошли вперед. Я решила, что они, наверное, слишком голодны и устали ждать, а потому не способны больше ни о чем думать, но чересчур хорошего вечера это не сулило.

Наконец мы вошли в ресторан и уселись за столик. Заказали коктейли, и один подали мне. Он оказался очень крепким, кажется, с джином. Я отпила осторожно, пока Роки и Иврард пререкались над картой вин. Они привередничали почти как Уильям, хотя и на иной лад, и я даже подумала, что гораздо проще было бы заказать воду, впрочем, у меня не достало храбрости это предложить.

Когда подали первую перемену, это оказались спагетти особо длинного и резинистого сорта. Роки показал мне, как накручивать их на вилку, но мне все равно это плохо удавалось, и участвовать в разговоре стало невозможно. Наверное, длинные спагетти – та еда, которую следует есть в тишине и одиночестве, чтобы никто не наблюдал за твоей борьбой. Готова поспорить, что многие нежные страсти угасли в зародыше, когда двое, сидя друг против друга, ели спагетти.

После этого испытания подали мясо и к нему вино, и беседа возобновилась. Роки начал задавать фривольные вопросы, имеющие отношение к докладу:

– Как вы говорили, от мужчины ожидается, что он станет спать с незамужней cвояченицей, если она придет погостить в его дом?

– Это называется «шуточными отношениями», – ответил Иврард, тщательно выговаривая слова.

– Шуткой такое, пожалуй, не назовешь, – не отступал Роки, – хотя могло бы получиться весело. Конечно, будет зависеть от самой свояченицы. Но ему обязательно с ней спать?

– Ты не понимаешь, Роки, – нетерпеливо вмешалась Елена.

Было очевидно, что им с Иврардом не слишком нравились шутки над их исследованиями.

– Интересно, изучение обществ, где распространена полигамия, поощряет аморальность? – серьезно спросил Роки, поворачиваясь к Иврарду. – Вы бы сказали «да»?