Мальчик элегантно поклонился, и прядь длинных волос упала на его лоб.

— Месье де Бомон, счастлив приветствовать вас. Этот голос Эдмон уже где-то слышал, хотя он слегка изменился.

— Взаимно, сэр, — вежливо ответил Эдмон.

— Моя дочь Виллоу.

Виллоу, одетая в платье из красного бархата, сделала изящный реверанс. Эдмон де Бомон поклонился в ответ:

— Рад познакомиться с вами, мадемуазель Виллоу.

— Мой сын Робби, граф Линмутский, — продолжала Скай.

— Месье де Бомон.

Перед Эдмоном стоял стройный мальчик в костюме небесно-голубого бархата, отделанного исключительно тонко выделанными кружевами, с прекрасными, хотя и несколько надменными чертами лица. У него были черные волосы и ярко-зеленые глаза: несомненно, он пошел в отца.

— Лорд граф, — вежливо ответил Эдмон де Бомон, и повернулся к Скай. — У вас прекрасные дети, мадам, судя даже по этим трем. Хотелось бы мне, чтобы мой дядя увидел их.

— Если брак нашей матери с вашим дядей окажется счастливым союзом, — сказал Мурроу О'Флахерти, — ваш дядя увидит всех нас, месье. Надеюсь, у нас будет возможность выделить время для посещения матери.

Эдмон понял, что, несмотря на различие в статусе, старший мальчик выступал представителем своих брата и сестры. Очевидно, дети не одобряли брака матери, но кто мог бы осудить их за это?

— Надеюсь, что очень скоро мы увидим вас в Бомон де Жаспре. Большую часть года у нас стоит лето, и можно купаться в море. Это великолепно.

— А я никогда не плавала в море, — вставила Виллоу.

— О, мадемуазель, — Эдмон де Бомон посмотрел на девочку, — я непременно лично сопровожу вас, когда вы приедете к нам. Наше море столь же голубое, как небо в Англии, и прозрачно, как хрусталь. Вода теплая, а на дне — золотистый песок. Вы умеете плавать?

Виллоу отрицательно покачала головой.

— Тогда я буду вашим учителем, мадемуазель! Что вы об этом думаете?

— О да, месье! — Виллоу даже порозовела от предвкушения удовольствия, и Эдмон отметил про себя, что она скорее всего тоже пошла в отца.

— А меня вы научите? — спросил Робби.

— Несомненно, лорд, вы меня обяжете, — ответил Эдмон.

— Я умею, — гордо сказал Мурроу, — мы с братом научились очень легко — ведь мы из семьи моряков, месье.

— Умеете ли вы управляться с парусом? — спросил Эдмон.

— Умею.

— Тогда тем более вам понравится Бомон де Жаспр.

Это отличное место для плавания под парусом.

— Возможно, месье, но сомневаюсь, что ваше море может сравниться с морем в Ирландии.

— Мурроу! — Скай была немного шокирована упрямством старшего сына. — Немедленно извинись перед месье де Бомоном.

— Но за что? — Мальчик выглядел удивленным. — Наше море в Ирландии — настоящее море, достойное наших моряцких талантов. Мне говорили, что Средиземное море — всего лишь тихое турецкое озеро.

Эдмон де Бомон рассмеялся:

— Да, сами турки так считают. Но, мой юный Мурроу О'Флахерти, разве ты не хотел бы когда-нибудь отправиться на своем корабле на охоту за турками?

Лицо Мурроу озарилось улыбкой:

— Конечно, месье, хотел бы!

— Тогда, возможно, ты мог бы использовать гавань Бомон де Жаспра как базу. Ведь твоя мать, мой Мурроу, будет нашей герцогиней.

Мальчик кивнул;

— У вас глубокая гавань, месье?

— Да.

Мурроу снова улыбнулся:

— В таком случае, возможно, Бомон де Жаспр не покажется мне очень уж скучным, месье.

Скай озабоченно посмотрела на старшего сына.

— Не знаю, что на него нашло, — сказала она Эдмону.

— Болезнь роста, я думаю, и к тому же он ведь на самом деле вовсе не хочет, чтобы вы покидали Англию, — заметил Эдмон.

— Он всегда стремится защитить меня, — тихо промолвила она. — Это еще непривычно для меня.

Мурроу отошел от них и присоединился к своим младшим сестре и брату. Робби и леди Сесили тихо беседовали о чем-то у камина. Скай села на черный дубовый стул с гобеленовым сиденьем и спинкой, а Эдмон де Бомон пристроился рядом.

— Не вижу ничего странного в том, что ваш сын стремится защитить вас, — сказал он, — напротив, нахожу это весьма трогательным и очаровательным.

— Мне будет так недоставать детей, Эдмон. Вот почему я с таким трудом настраиваюсь на эту поездку к вашему дяде.

— Это лишь вопрос времени, — начал уверять он ее. — Вы ведь и раньше покидали их надолго. Мой дядя любит детей и будет рад видеть ваших детей у себя, И вы родите ему собственных детей. Вы здоровая, красивая женщина, и вы очень нужны ему. Позвольте мне увезти вас в Бомон де Жаспр, к человеку, который будет любить и лелеять вас. Вы нужны дяде Фаброну, Скай! Очень нужны!

Скай вздохнула.

— Мы поедем на моем корабле, — сказала она, — и королева предоставит нам эскорт для защиты от пиратов.

— И мы отправимся в… — Он склонил свою изящную голову набок в ожидании ответа.

— Устроит вас начало мая, месье? — Она слегка улыбнулась.

— Вы не пожалеете о вашем решении поехать в Бомон де Жаспр, Скай! — с жаром отвечал он.

— Надеюсь, что нет, Эдмон, — тихо сказала она, — надеюсь, что нет.

Когда Адам де Мариско прочел письмо Скай, его первым желанием было отказаться от встречи. Наверняка эта встреча окончилась бы еще одной любовной сценой. Ему никогда не встречалась женщина, имеющая такую эротическую власть над ним. Даже мысль о ней пробуждала в нем непреодолимое желание.

— Черт! — прорычал он. Он так любил ее и при этом знал, что никогда не сможет обладать ею полностью. Все, что у него было, — это только островок Ланди. Да, он некогда славно проводил время за его пределами. Его мать была француженка, и он много лет жил при французском дворе, но в конце концов вернулся на свой маленький скалистый островок, который был его наследством.

Уже много лет назад он понял, что останется бесплодным — след пережитой в детстве лихорадки, и решил, что никогда не женится. Он любил женщин, но до Скай О'Малли ему не встречалась такая, которую хотелось бы оставить рядом навсегда. Для нее же он был слишком незначителен. Да, в постели они равны, а его род был не менее знатен, но он простой островной лорд, человек без власти или влияния. Конечно, он мог бы иметь их: у него достало бы богатства, чтобы их купить. Но он избрал иной путь: придворные интриги ему не по нутру, да и Скай тоже. Но Скай — красавица, у нее было несколько мужей с богатством и положением. И она обладала положением по праву. Адаму де Мариско даже не приходило в голову, что Скай могла бы быть счастливее, живя простой и тихой жизнью, — он слишком сильно любил ее, чтобы воспринимать объективно.