Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конституционный суд РФ в постановлении № 17-П от 20 июля 2016 г. дал оценку постановлению ЕСПЧ Vladimir Romanov v. Russia и пришел к выводу о том, что лицо, в отношении которого был постановлен приговор в особом порядке, должно быть допрошено в особом статусе, не предусмотренном УПК РФ. По мнению КС РФ, такое лицо в основном деле не является ни свидетелем, ни обвиняемым и может быть допрошено без предупреждения об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. Таким образом, Конституционный суд проигнорировал позицию ЕСПЧ и узаконил практику, противоречащую Конвенции.
Нужно готовиться и к тому, что все ходатайства, более или менее опасные для версии обвинения, будут отклонены следователем, а его руководители поддержат эту позицию.
Жалобы прокурору также инструмент крайне неэффективный, сами прокуроры процессуальных полномочий лишены и не могут отменить незаконное процессуальное решение следователя, дать указания, обязательные для исполнения органами следствия.
ЕСПЧ в деле Ananyev and others v. Russia отмечал, что у прокурора в России отсутствует обязанность лично выслушивать заявителя и обеспечивать его эффективное участие в последующем разбирательстве, которое касается отношений надзирающего прокурора и проверяемого органа. Заявитель не является стороной такого разбирательства и имеет право лишь на получение информации о рассмотрении надзорным органом жалобы. Жалоба прокурору не дает личного права на осуществление государством надзорных полномочий и не может считаться эффективным средством правовой защиты.
Уверенность следователя и оперуполномоченного в том, что прокурор поддержит практически любое их решение в отношении бизнесмена, попавшего под уголовный пресс, диктует правила следствия. Степень абсурдности обвинения значения не имеет, правоохранительная система настроена предельно прагматично – фабула постановления о привлечении в качестве обвиняемого должна перекочевать в приговор.
Обобщая результаты изучения множества уголовных дел, можно констатировать, что для следствия надо не так уж и много: получить первичные документы, сведения о банковских операциях, провести бухгалтерскую или экономическую экспертизу, допросить сотрудников организации и контрагентов, получить нужные обличающие показания, а лучше заключить досудебное соглашение с кем-то из «причастных».
Этого набора доказательств достаточно, чтобы направить уголовное дело в суд. Подходы последнего тоже стоит оценивать объективно – на оправдательный приговор судья пойдет, только если никаких иных вариантов (таких как штраф, условный срок, возврат дела прокурору) не останется.
Рассмотрим на примере, как трактуют факты правоохранители и как реагирует система на доводы защиты.
Екатерина Возлюбленная – ростовский предприниматель, основатель и руководитель трех детских садов. В 2016 г. Екатерина, выиграв конкурс правительства Ростовской области, получила субсидию на реконструкцию и развитие детского сада. Субсидию перечислили на счет и моментально арестовали – было возбуждено уголовное дело по части 4 статьи 159 УК. Повод – заявление проигравшей в конкурсе конкурентки, основание – якобы имевшее место завышение стоимости объекта недвижимости, приобретение которого субсидировалось.
События описаны в статье Светланы Осиповой «За детство счастливое наше посадит родная страна» на сайте Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям «Русь сидящая»: «"С 2013 г. администрация Ростовской области просто умоляла развивать детские сады, потому что очень плохо брались такие субсидии – мало людей, которые в этом разбираются, умеют прорабатывать бизнес-план, могут взять на себя такую ответственность. Я от субсидий вообще всегда отнекивалась. А в конце 2016 г. администрация области и Минэкономразвития Ростовской области начали мне сами звонить и говорить, что остается много денег, что их нужно освоить, а освоить не получается. Меня просили купить помещение под еще один детский сад и податься на субсидию, потому что это очень важно и так далее. Я поддалась на уговоры и начала искать помещение – это было непросто: есть масса норм, которым оно должно соответствовать, – рассказывает Екатерина. – В итоге сама же администрация сказала, что рядом с моим домом продается дом, где находится тоже небольшой детский сад". ‹…›
Екатерина купила помещение, собрала необходимые документы для получения субсидии и в ноябре 2016 г. пришла в администрацию подавать документы. В администрации ее встретила начальник отдела развития поддержки предпринимательства Татьяна Куренкова и спросила: "А зачем ты пришла?"
"Я говорю, ну вы же предлагали субсидию, уговаривали меня купить помещение. Я купила, документы на субсидию принесла. На что мне сказали, что у них есть свой человек, который меня опередил. Но я приехала в администрацию к началу рабочего дня в первый день конкурса, опередить меня никто не мог, да и в конкурсе я все равно имела право участвовать, – вспоминает Екатерина. – Я спустилась к начальнику управления развития предпринимательства Елене Павловой и попыталась выяснить, в чем дело. Она тут же позвонила Куренковой, что-то ей сказала, а потом заверила, что документы примут. Я вернулась, а Куренкова мне говорит: "Неужели ты не понимаешь, я же тебе говорю, что здесь твое присутствие нежелательно. Ну, ты же уже пожаловалась, значит, будете биться". С кем, спрашиваю, биться? Она говорит: "Есть у нас человек важный, за нее просил глава Аксайского района"» [18].
Екатерина выиграла конкурс. Важный человек не простил. Вскоре ситуацией заинтересовалось региональное управление Федеральной антимонопольной службы, а затем и управление БЭП МВД области.
Все арбитражные процессы с ФАС были Екатериной выиграны, суд подтвердил законность конкурса и не нашел изъянов в представленных ею в конкурсную комиссию документах. Но на возбуждение уголовного дела, арест счетов и имущества Екатерины на сумму, много превышавшую сумму субсидии (притом что и сама субсидия была арестована), на предъявление ей обвинения это никак не повлияло.
Об уголовном деле женщина узнала однажды рано утром, когда к ней домой пришли с обыском сотрудники ОБЭП. В этот же день полиция явилась в оба детских сада Екатерины – проверять документацию. На вопросы родителей полицейские отвечали, что руководитель сада украла у государства 10 млн рублей.
«Но в день обыска было просто шоу. Обэпник и следователь не поверили, что я действительно беременна, решили, что меня просто в больнице муж скрывает, долго бегали по этажам больницы, разговаривали с главврачом. В итоге заставили при них сделать УЗИ. Мне делали УЗИ, а следователь стоял в дверях и смотрел, беременна я или нет. После УЗИ был допрос, – вспоминает Екатерина. – Следователь Алдобаева вела себя нормально, равнодушно. Но когда я рассказывала что-то, что ей не нравилось, например, о том, как у меня не хотели принимать документы на субсидию, она говорила, что это не нужно, не надо засорять допрос. Обэпник вел себя ужасно. Неоднократно запугивал моего мужа, намекал, что Дима потеряет работу. Как-то обэпник сказал: "Екатерина Михайловна, расскажите, кто вам в администрации помогал и кого вы благодарили, иначе ваш супруг и ваш тесть работать в больнице не будут". Но мне никто не помогал, и я сказала, что ничего говорить не буду» [19].
